Мифы, предания и сказки фиджийцев

Однажды жители Уру-оне возвращались к себе с огромным деревянным барабаном: они вытесали его в Ндаку. Дошли с этим барабаном до Унду, а там решили, что не стоит тащить его к себе, пока еще кто-нибудь не придет на помощь. И оставили барабан там на ночь. Мимо проходила девочка, звали ее Сулиа-мели. Из озорства подняла она колотушки и ударила ими по барабану. На шум из дерева тотчас появилась старуха — это была госпожа Маи-ланги, — схватила девочку и сломала ей ногу. А вскоре Сулиа умерла.

Чаще же всего госпожа Маи-ланги является в образе прекрасной девушки, и ее лицо всегда обрамлено томби. Именно так появилась она перед Эмоси, местным священником. В этот день он шел по дороге в Ндаку. Она предложила ему сулуку (она всегда так завлекает мужчин), и он ее взял, но курить не стал. И только потому он остался в живых, а ведь он очень болел тогда — оттого что прикоснулся к подарку госпожи Маи-лаиги. С тех пор и до наших дней юноши, идущие по дороге между Уру-оне и Ндаку, не принимают сулуки от незнакомых девушек.

Другим юношей, повстречавшим госпожу Маи-ланги и оставшимся в живых, был Семеса из Уру-оне. Однажды он вместе с другими юношами лег спать в мужском доме. А ночью оказалось, что его перенесли на вершину горы Ндела-и-рара-муа. Перенесен он был в собственной циновке[138], в которую поплотнее завернулся от мошкары. Перед первыми петухами он открыл глаза и — о ужас! — увидел над собой звездное небо. Великие дары принес его отец к дому Серой Крысы, пытаясь узнать, что же она задумала сделать с Семеса. В ответ услышал он только одно:

— Семеса свободен. Пусть остается в живых.

Так до конца и непонятно, что же это значило. Обычно госпожа Маи-ланги очень сурова и внушает страх.

Нередко она забирает духи маленьких детей, уносит их в своей корзинке, плетенной из пальмовых листьев. Унесет дух, и малютка начинает хворать. Если дух не убежит от госпожи Маи-ланги, не вернется домой, ребеночек умрет.

Туи-мерике, глухонемой с острова Онеата, очень нехорош собой, и ему госпожа Маи-ланги явилась в облике старухи. Ему удалось убежать от нее, и он жив до сих нор. А было это так. Однажды вечером он неторопливо ехал на пони из Ломалома в Муа-леву, и вдруг из-за дерева у самого Уру-оне вышла гадкая старуха и крикнула:

— Эй, куда путь держишь?!

Тут пони стал ужасно брыкаться и весь покрылся испариной — от страха. Туи-мерике понял, что перед ним дух, ни слова не ответил старухе, ударил по бокам пони пятками и галопом помчался прочь. Очень быстро он скакал, но так же быстро мчалась за ним по тропинке старуха: понял он это по страшному шуму. А когда обернулся, то увидел в ужасе, что весь этот грохот — точно топот тяжелых конских копыт — раздавался оттого, что на бегу ее обвисшие груди били по земле. Из последних сил перелетела его лошаденка через мост у границы Муа-леву, и тут госпожа Маи-ланги остановилась[139]. А вслед ему она крикнула :

— Смотри, Туи-мерике, только твоя прыть спасла тебя сегодня!

И еще был человек по имени Иосефа, он тоже видел госпожу Маи-ланги, но совсем не пострадал от нее. А все потому, что не она застала его врасплох по своему обыкновению, а он ее. Дорога, идущая вдоль берега, у Ватука-лове очень круто поворачивает. Там-то и застиг Иосефа госпожу Маи-ланги. Он вышел из-за поворота, а она сидела прямо на земле, задумавшись. Язык у нее болтался наружу, а он длинный, локтя четыре, и, словно, змея, завивался по земле. Заметив его, она вскрикнула, со скоростью молнии бросилась в воду, проплыла, наверное, саженей сто и вышла на сушу у берега гораздо ниже.

Если же вместилищем ее становится крыса, любой может смотреть на нее. А своим людям, жителям Уру-оне, она даже помогает и дает силу. И по сей день перед состязанием в метании дротика они должны принести ей корень янгоны. Дары свои складывают у пня старого каштана — в этом каштане и жила прежде старая крыса. Но теперь ее редко можно увидеть — ведь А-паи-тиа, последний Туи Уру-оне, приказал срубить каштан и росшее рядом дерево макосои. А в старые времена так было принято: воздавая госпоже Маи-ланги должные почести, люди смиренно склонялись перед норой под тем каштаном. Затем жрецы — они происходили всегда из явусы на-иви-ки-ламо — брали хворост и зажигали его. Тут-то и появлялась большая серая крыса, выбегала наверх по стволу каштана, перескакивала на ветку макосои. Сидя на ветке, она отвечала на вопросы, обращенные к ней. А потом она спускалась, жрецы натирали ее маслом и угождали ей, подавая лучшие куски всех кушаний.

Серая крыса всегда появлялась в знак того, что кто-то из явусы на-уто — а это в Уру-оне явуса вождей — должен умереть. Но настало такое время, когда очень много смертей нашло на эту явусу. И Туи Уру-оне решил, что сумеет остановить эту вереницу смертей, если убьет крысу. Он взял с собой несколько своих, пошел в Ндаку и срубил те два дерева. Но крысе удалось бежать, и изредка она появляется до сих пор. Сам же Туи Уру-оне вскоре умер[140].

61. [Лева-ту-момо]