Мифы революции 1917 года

Мы привыкли к «научно обоснованному» подходу к человеческой истории примерно так же, как к истории земной природы, исходя из фактов, логики и определенных законов развития общества. В древности предпочитали уклоняться от подобных объяснений, ссылаясь на волю Божью или на силу Рока.

По мнению Н.А. Бердяева, «революция… свидетельствует о господстве иррациональных сил в истории. Деятели революции сознательно могут исповедовать самые рационалистические теории и во имя их делать революцию, но революция всегда является симптомом нарастания иррациональных сил… Ленин был крайним рационалистом, он верил в возможность окончательной рационализации социальной жизни. Но он же был человеком судьбы, рока… Революция есть судьба и рок».

Он так обосновал свой вывод: «Для историософии христианской раскрывается, что смысл революции есть внутренний апокалипсис истории. Апокалипсис не есть только откровение о конце мира, о Страшном суде. Апокалипсис есть также откровение о всегдашней близости конца внутри самой истории, внутри исторического еще времени… В нашем греховном, злом мире оказывается невозможным непрерывное, поступательное развитие. В нем всегда накопляется много зла, много ядов, в нем всегда происходят и процессы разложения. Слишком часто бывает так, что в обществе не находится положительных, творческих, возрождающих сил. И тогда неизбежен суд над обществом, тогда на небесах постановляется неизбежность революции…»

С позиций религиозной философии достаточно сослаться на высшую волю. Но хотелось бы еще и продумать механизмы, которые приводят к революционным переворотам.

Крупные исторические явления связаны с комплексом разнообразных факторов, подчас, казалось бы, незначительных или сугубо субъективных; зависят от более или менее случайного совпадения во времени некоторых событий. Тем более если общество находится в неустойчивом состоянии.

Это можно сравнить с напряжением атмосферы в момент прихода грозового фронта, при столкновении воздушных масс, когда скопившаяся энергия разряжается по причудливым путям молний. Куда направится, куда ударит очередной разряд, предугадать невозможно.

В начале 1917 года предугадать грянувшую вскоре революцию было нельзя хотя бы уже потому, что никаких особых оснований для нее тогда не было. Поэтому о ней даже в начале февраля не помышляли ни теоретики, ни руководители разных партий, а также царь и его окружение.

По наивной легенде, Наполеон Бонапарт не выиграл Бородинское сражение из-за насморка. По точным данным, Александр II остался бы в живых, послушавшись кучера и оставаясь в карете, которая практически не пострадала от бомбы террориста, и если б не пошел к схваченному преступнику вопреки предупреждению сопровождавшего. Тогда второй террорист смог ценой своей жизни убить императора. Не будь трагического сцепления подобных мелких обстоятельств, Александр II принял бы либеральный проект Лорис-Меликова, призванный охладить революционные страсти. (Есть версия, что именно по этой причине и торопились некоторые революционеры устроить на царя покушение, усиливая напряженность в обществе.)

«Была ли Февральская революция результатом заговора? — задается вопросом В.Е. Шамбаров в интересной и отчасти спорной книге «Оккультные корни Октябрьской революции». — Но тут надо уточнить, а что понимать под словом "заговор"? Глобальный заговор — был. То есть были нацеленные против России и ее царя подрывные действия правящих кругов Англии и Франции, отечественных либералов, германских шпионов, масонства, революционных партий, сепаратистов. Движений даже и не совместимых между собой, но имеющих одно направление — расшатывание устоев государственности».

Надо бы только не делать знака равенства между Россией и царем. Скажем, правящие круги союзников были конкретно против Николая II, боясь, что он заключит сепаратный мир с Германией. Правительство не могло сознательно расшатывать устои государственности, ибо это бы означало пилить сук, на котором сидишь. Отечественные либералы в большинстве желали конституционную монархию, желали продолжать войну и панически боялись революции.

«Были ли в России здоровые силы? — спрашивает Шамбаров, исходя из интересов сохранения самодержавия. И отвечает: — Да, были. И немалые». В доказательство приводит записки монархистов царю с предложениями мероприятий, призванных укрепить существующую власть. Но разве Николай II и его приверженцы не догадывались об этих мероприятиях? Или из гуманизма не желали использовать государственный терроризм против своих врагов? Или недооценивали опасность революции?

Мне кажется, не такими уж глупцами, наивными гуманистами или недальновидными политиками были царь и его советники. Дело в другом. Не было в стране достаточного количества «здоровых сил», готовых решительно защищать существующий строй и лично императора с его супругой. Потому-то и был обречен тот строй, олицетворением которого являлся царь: разных противников было много, а сторонники оказались слишком слабы и малочисленны, подчас не отличавшиеся ни честностью, ни умом.