Мифы «устойчивого развития»

В связи с этим еще раз подчеркнем, что экологическая проблематика была целенаправленно использована для вовлечения наиболее податливой и готовой к сдаче собственной проектной идеологии части советской элиты в деятельность Римского клуба. Причем использовалась она для этого лишь первоначально, как наиболее приемлемый предлог, ибо без такого вовлечения ни о какой реализации «глобального плана» не могло идти и речи, а никакие иные группы проблем — политические и тем более идеологические — для совместного обсуждения в условиях холодной войны на неправительственном уровне априори не подходили.

С помощью академика Гвишиани и ряда других деятелей и при попустительстве идеологического руководства КПСС, не узревшего опасности в безобидной на первый взгляд экологии, в которой они тогда к тому же мало что понимали, идеи Римского клуба стали проникать и распространяться в широких научных кругах. Кроме того, их внедрение совпало с «разрядкой» международной напряженности 1970-х годов и стало рассматриваться ее неотъемлемой частью.

Именно это обстоятельство создало предпосылки для последующего распространения и широкого обсуждения в Советском

Союзе в «перестроечные» годы глобальной проблематики. Рассуждая о путях решения соответствующих проблем в заданном Римским клубом конвергентном режиме, партийные и советские идеологи, вслед за учеными, сами того не замечая, постепенно перешли на западный проектный «политический язык». Результатом стала подмена идеологической борьбы заведомо проигрышной игрой на чужом поле, которой являлась дискуссия вокруг «магистрального пути развития человечества». Причем, в центр этой дискуссии заранее были предусмотрительно поставлены ловушки «демократии», «прав человека», «прав меньшинств», «рыночной экономики», «федерализма». И в целом «устойчивого развития».

С помощью «пределов роста» и «глобального потепления» авторы «глобального плана» приступили к продвижению планов деиндустриализации, предложив суверенным государствам сместить приоритеты экономического развития. Вместо промышленности предлагалось развивать коммуникационные и биохимические технологии, а также искать и создавать «возобновляемые» источники энергии — «экологически чистые» и «инновационные». Другой стороной этого замысла явилось предложение установить контроль над парниковыми выбросами, то есть над реальным и, заметим, важнейшим показателем состояния национальных экономик. Цель понятна — ограничить, а лучше остановить их дальнейшее развитие. Неслучайно деятельность Римского клуба и тогда, и сегодня многими учеными отождествляется с концепцией «нулевого роста».

Одновременно поставили вопрос о «рациональности» использования природных ресурсов, начав развивать эту тему в сторону «интернационализации» контроля над ними, подрывавшего принцип государственного суверенитета. Если документы Конференции по окружающей среде в Стокгольме (1972 г.) на это лишь намекали, то в декларации следующей такой конференции в Рио-де-Жанейро (1992 г.) и, в особенности, в принятой на ней Рамочной конвенции ООН по изменению климата о таком контроле говорилось уже в контексте конкретных путей его установления и дальнейшего осуществления.

Отдельным аспектом этой задачи рассматривалось ограничение энергетического потенциала, то есть способности самостоятельного развития, ставящей различные страны в зависимость от глобальных правил игры, установленных с помощью международных финансовых институтов, ВТО и т. д. Именно в этом, а не в проблеме нераспространения ядерного оружия следует искать корни того давления, которому подвергаются любые государства и правительства, начавшие осуществление не согласованных с глобальной олигархией национальных ядерных программ.

Принятый через четверть века после появления первого доклада Римскому клубу и проведения стокгольмской конференции Киотский протокол — свидетельство долгосрочности этих планов, их устремленности в далекое будущее.

Создание на рубеже 1970–1980 годов «независимых» международных комиссий, действующих под патронатом ООН и Социнтерна, ознаменовало активизацию экспансии «глобального плана» в социальную, экономическую и политическую сферы. Чернобыльская катастрофа 1986 года оказала создателям этих планов настолько серьезную услугу, что внимания заслуживает высказанная Горбачевым версия о возможном рукотворном характере этой трагедии.