Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2

Вадим снова подошел к гостевой комнате, осторожно нажал на ручку, зашел… Отвернувшись к окну, Катя едва слышно посапывала. Аккуратно уложив халат на край кровати, он попятился назад в холл, закрыл за собой дверь.

Сквозь сон Катя почувствовала чье-то присутствие. Резко оторвала голову от подушки, осмотрелась: никого. Неужели снова приснилось? Неожиданно взгляд зацепился за нечто белое, возвышавшееся над одеялом. Протянув руку, она нащупала мягкую махровую ткань, подтащила к себе… Не может быть! Это же ее халат со Сторожевки! Она узнала его по вышивке с короной!

Катя вскочила, набросила халат, затянула пояс, приподняла края воротника, зарылась в них лицом. Как же она когда-то была в нем счастлива! И как гармонично смотрелись два одинаковых белых халата на стене в ванной!

За спиной раздался негромкий стук, повернулась дверная ручка…

— Доброе утро! — поздоровался Вадим. — Хорошо, что проснулась, уже собирался тебя будить. Вспомнил по старой памяти, что лучше всего помогало тебе по утрам…

Комната наполнилась тонким кофейным ароматом. Катя даже зажмурилась от удовольствия! Нащупала на тумбочке очки — так и есть: в руке Вадима маленький поднос с чашечкой кофе…

— Фантастика! С каких пор у тебя разрешено пить кофе в постели? — не удержалась она.

— С сегодняшнего утра, — он поставил поднос с чашкой на тумбочку. — Но только тебе.

— Глазам не верю! — Катя осторожно, двумя пальчиками взяла чашку за ушко, принюхалась, пригубила. — Или я все еще сплю?

— Не спишь. Предлагаю быстро позавтракать и ехать в грибы. Говорят, боровиков полным-полно.

От удивления Катя опустилась на край кровати и застыла с чашкой в руке. Что-то случилось, пока он был в бассейне? Она не ослышалась?

— В грибы?! А… Поляченко не будет против?

— Дался он тебе! — Вадим улыбнулся. — Что будешь на завтрак? Хочешь яичницу с сыром и беконом?

— С меня достаточно и кофе в постель…

— Я серьезно.

— Тогда лучше с овощами. Без сыра и бекона.

— Хорошо. Жду внизу. У нас двадцать минут на сборы.

— Я только домой позвоню…

Ладышев покинул комнату, Катя вытащила из сумочки телефон, посмотрела на экран: ни пропущенных звонков, ни сообщений. Не похоже на отца. Неужели отпустил наконец взрослую дочь?

— Папа, доброе утро! Как вы? — спросила она, будучи уверенной, что услышит в ответ «Когда вернешься?».

— Доброе утро, доча! Всё хорошо! Марта только что проснулась, садимся завтракать, и сразу — в лес, по грибы. А как ты?

Катя ответила не сразу: столько сюрпризов за одно утро, надо привыкнуть.

— И у меня всё хорошо. И мне тоже предложили съездить в грибы… Но если ты против, я приеду домой!

— С чего это я буду против? — не веря своим ушам, она снова присела на кровать. — Отдохни, развейся… Подыши, погуляй по лесу. Хоть до вечера, мы тут сами управимся… Да, чуть не забыл, Генриху напиши что-нибудь. Дважды за ночь звонил, тебя искал. Ну всё, мы спешим. До вечера!

Пытаясь осмыслить разговор, Катя механически открыла в смартфоне «Мобильные данные». На экран тут же посыпались сообщения, и почти все от Генриха. С момента, как она узнала, что он не имел отношения к операциям Марты, интернет в телефоне отключила: не хотела общаться, не хотела разборок по телефону. Лучше выскажет всё по возвращении в Энгер. За это время Оксана с Робертом подготовят недостающие ходатайства, которые по приезде она сдаст в ратхаус — администрацию города. Дату подачи документов на продление вида на жительство она наметила сразу после регистрации брака. Генрих уговорил ее не спешить: подаст прошение в новом статусе супруги гражданина Германии. Теперь же придется подготовить иной пакет документов и поторопиться с подачей — желательно до разговора с Вессенбергом. Катя всерьез стала опасаться мести. Тот Генрих, которого она знала с детства и которому безоговорочно верила, не имел ничего общего с человеком, о котором открылась такая нелицеприятная правда.

— …Катя, ты скоро? — донеслось снизу. — У тебя всё в порядке? — Вадим заметил озабоченность на лице спускавшейся по лестнице гостьи.

— Всё хорошо… Свободна до вечера, — успокоила она, присела за стол и непроизвольно улыбнулась.

Дежавю. Все почти так, как было раньше: утро, они оба на кухне в халатах, Вадим возится у плиты…

— Так с чем тебе яичницу?

— С овощами.

— С овощами… сыром и беконом, — добавил он. — До сих пор не могу понять, зачем тебе понадобился диетолог? Прекрасная фигура молодой женщины. Рожавшей.

— У меня было кесарево.

— Насколько я понимаю в медицине, особой роли это не играет… Готово! — перед Катей появилась тарелка с дымящейся яичницей. — Так и быть, сыр и поджаренный бекон я приготовил отдельно. Соус! — вспомнил он и открыл холодильник.

— А ты? А тебе яичницу?

— Я уже позавтракал… О! Икра красная! — вытащил он закрытый крышечкой салатник с икрой, которую не осилили вместе с Поляченко. — Завтрак холостяка! Мама в Москве, Галину Петровну я отпустил.

— Она до сих пор у вас работает?

— Что значит — работает? Они с мамой подруги, компаньонки. Я ведь с утра до вечера на работе… Галина Петровна теперь и живет неподалеку, на даче с любимым мужчиной.

— Ух ты! В таком возрасте…