Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)

7. Основная современная иранская идея принадлежит аятолле Хомейни, и это исламская революция, возникшая по причине чувства протеста. Причем Хомейни всегда подчеркивал, что неправильно называть эту революцию шиитской, хотя Иран – шиитская страна. Это единственное такого рода государство: шиитов подавляющее большинство, и, когда Хомейни совершал революцию, он опирался на соответствующие традиции.

8. Если у суннитов есть выражение, что «один день смуты хуже ста лет деспотизма», то традиция шиитов обязывает их восставать против нечестивых правителей. Шиитскую идеологию и их мировоззрение нельзя отделять от образа мученика Хусейна – в два святых города, Неджеф и Кербелу, где похоронены зять и брат пророка Али и его сын Хусейн, зверски убитый и разрубленный на части, шииты съезжаются каждый год на праздник Ашура. Миллионы иранцев идут по улицам, режут себя ножами и бьют цепями в память о мученичестве Хусейна. Жертвенность и мученичество – характерные черты шиитов.

9. Несмотря на это, Хомейни называл свою революцию общеисламской, целью которой было избавить исламский мир от нечестивых правителей, предавших ислам. Режимы этих нечестивых королей и президентов полагалось смести с лица земли.

10. Но на пути встал Саддам Хусейн, началась война, которая в конце концов окончилась вничью. Провоевав восемь лет, имам Хомейни вынужден был подписать мирный договор, сказав, что для него это «то же самое, что выпить чашу с ядом». Подписал договор – и умер, а Иран долго зализывал раны.

11. Экспансию исламской революции на время пришлось приостановить. Долго страна выбивалась из тяжелейшего экономического положения, но вышла успешно, в конечном счете благодаря огромным доходам от нефти, цены на которую резко повысились на рубеже двух столетий и особенно в нулевые годы. Приспосабливалась к «жизни без Хомейни» и политическая система. Его место в качестве лидера революции занял несравненно менее авторитетный и харизматичный аятолла Хаменеи. Степень демократии и плюрализма мнений, поразительная для исламского мира, так высока, что на пост президента в 1997 году был избран умеренный политик, человек свободолюбивых взглядов.

12. Хомейни действовал по шекспировской формуле – чума на оба ваши дома, т. е. и на капитализм, и на коммунизм. Он создавал «благословенную исламскую экономику», и у него, конечно, ничего не получилось. То, что в итоге вышло, можно назвать клерикально-бюрократическим капитализмом – т. е. власть находится в руках корпораций, тесно связанных с государством и с духовной верхушкой. Все эти аятоллы и муллы не то чтобы сами превратились в коммерсантов, но способствовали возникновению разных фондов и корпораций, которые при поддержке государства контролируют всю экономику.

Практически произошло сращивание духовной верхушки с новыми предпринимателями и силовиками. Частного капитала нет, капитализм государственный, но своеобразный – клерикальный. Молодые люди ругают правительство последними словами. Хотя бы потому, что им осточертела эта моральная строгость.

13. В Тегеране нигде не выпьешь. Там другая культура, но строгости многим не по нраву.

Иран не тоталитарное государство. В тоталитарной стране местный житель, увидев иностранца, испугается и перейдет на другую сторону улицы. А там – газеты спокойно критикуют правительство. Но вот плохого слова сказать про духовного лидера революции Хаменеи – нельзя. В общем, это очень своеобразная страна – не такая задавленная, как Ирак при Саддаме Хусейне, но и не свободная.

14. Это единственное в мире теократическое государство. Принцип Хомейни, когда он пришел к власти, заключался в двух словах – «правление факихов». А «факих» в переводе значит – богослов, он же – правовед. То есть предполагалось правительство богословов. Но, несмотря на то, что страна формально теократическая, Хомейни ввел посты президента, премьер-министра, благословил парламент и выборы.

15. В персах есть нечто такое, что отличает их от арабов и турок. С одной стороны, они считаются гораздо более любезными, утонченными и культурными, с другой – многие говорят, что шииту вообще, а персу в особенности, не стоит доверять: «Он тебя обманет, он себе на уме».

16. За время войны персы зарекомендовали себя как настоящие фанатики. Во время нападения Хусейна они послали на фронт мальчишек по 12–13 лет с повязками на голове, на которых были вышиты клятвы верности Хомейни. На груди у них висела цепочка с ключиком от рая – они должны были попасть именно туда. После довольно короткого периода обучения их бросали под танки, минометы. Они шли разминировать своими телами минные поля.

Погибли все, но настроение в стране было такое, что иранская мать писала аятолле Хомейни: «Четыре моих сына погибли на фронте. Я жалею, что у меня нет пятого сына, чтобы он погиб за нашу веру и за Вас, аятолла».