«…Миг между прошлым и будущим»

После разлада с Аллой я записал несколько песен с Софией Ротару. Соня мне всегда нравилась. Скромная, с прекрасным вкусом, всегда хорошо одевалась, пела очень приятно. На запись приходила всегда абсолютно подготовленная. Я был очень доволен!

Спустя какое-то время мы где-то встретились с Пугачевой. Алла говорит:

— Александр Сергеевич, давайте простим друг друга!

А за что?..

— Ладно, — говорю, — я не злопамятный…

Потом она стала петь в основном свои песни.

В конце девяностых как-то я приехал к Алле. У меня была песня для нее. Встретила меня радушно. Поговорили о жизни, Филипп поставил песню, она послушала.

— Филипп, — говорит Алла, — перепиши, мне нравится! Резник напишет мне стихи.

Я и Филиппу показал одну песню, но ему она не понравилась. Он дал мне три свои кассеты, чтобы я понял, в каком стиле ему нужно.

Через год приехал в Москву и снова зашел к ним, говорю:

— Алла, у тебя песня лежит, ты, наверно, ничего с ней не будешь делать. Я ее заберу.

— Да, да, — говорит, — сейчас не до этого! То одно, то другое…

Потом еще как-то раз принес Киркорову несколько песен. Он поставил, слушает.

— О! — говорит. — Одна лучше другой! Алла, слышишь?!

А она спокойным голосом:

— Нет, Филипп, ты сейчас уже в другом стиле поешь, это тебе не подходит.

Он:

— Ну, смотри, а вот эта?!

— Нет, — отвечает она.

Все, приказ свыше! Тема закрыта.

Больше я ей ничего не показывал.

А отношения у нас остались нормальными. Алла пела на моих юбилейных вечерах. И Филипп тоже очень хорошо там пел.

Франко Кристальди денег не жалел

Мне позвонили из группы Михаила Калатозова и сказали, что хотят пригласить меня писать музыку для фильма «Красная палатка». Картина о трагической экспедиции генерала Нобеля к Северному полюсу. Для меня такое предложение было большим подарком.

Михаил Калатозов — прекрасный режиссер. После фильма «Летят журавли» его знали не только в СССР, но и за рубежом. Кстати, еще в сталинские времена Калатозов в составе группы кинематографистов побывал в Голливуде, где они полгода изучали производство. Вернулись с идеей создать на Кавказе между Сочи и Новороссийском нечно подобное американской «фабрике грез». С аэродромом, десятками павильонов, кварталами домов со сменными фасадами, водопадами… Понятно, что проект предполагал немалые затраты. Сталин долго не отвечал. Месяцев через восемь на проекте появилась его резолюция: «Гигантомания». И советскому Голливуду не суждено было родиться…

Что касается «Красной палатки», тогда еще не шел разговор о том, что это будет совместная советско-итальянская картина. Мне дали сценарий Юрия Нагибина, я познакомился с Михаилом Константиновичем. Он пригласил меня к себе в гости. Это был интеллигентный, располагающий к себе человек. Когда-то он, как и я, работал киномехаником. К тому же оказался меломаном. Дома у него была хорошая аппаратура, на которую, бывая за границей, он тратил кучу денег.

Я приходил к нему со своим хорошим товарищем звукорежиссером Виктором Бабушкиным, одним из лучших в своем деле. Калатозов взял его на запись музыки.

Михаил Константинович включал свою дорогую аппаратуру и спрашивал нас:

— Ну, как звучит?.. А если я вот так колонки поставлю, как вы считаете, так лучше? А если так?..

Он был не женат, к нему приходила домработница, готовила обеды, убирала квартиру. Нас хорошо покормили, было грузинское вино…

…Довольно быстро я написал главную тему, поиграл ему. У меня тогда был орган Муромского производства, у него довольно неприятный звук, но за неимением гербовой пишем на простой!.. Хорошо хоть, что звук тянулся.

Калатозов послушал тему и сказал:

— Замечательно!

Он уже мог представить, как тема будет потом записана (ясно, что с другим тембром).

Вскоре был заключен договор с итальянской фирмой о совместной постановке фильма. Продюсером выступал Франко Кристальди, муж Клаудии Кардинале. Потрясающий человек! Бывший мотогонщик, не окончивший ни ГИТИСов, ни ВГИКов, он прекрасно чувствовал и музыку, и изображение, и операторскую работу. Он давал такие советы, каких не мог дать титулованный профессиональный худсовет!

Он приходил и говорил:

— А вот это у вас плохо! Что за сценарий у Нагибина? Это же документальный фильм, что тут играть артистам?! Убили медведя, поели, поспали, пошли по льду, еще посидели… Нет, это не фильм! Где здесь драматургия? Я беру еще одного сценариста!

И он пригласил итальянца Эннио де Кончини, человека мировой известности. Заплатил ему миллион долларов, и тот сделал новый сценарий. Небо и земля по сравнению с прежним. Худсовет восторгался:

— Вот это сценарий! Как сделано!.. Замечательно!

А до этого они что, не видели сценария?..

Начинаются съемки. Участвуют такие звезды, как Шон Коннери, Клаудия Кардинале, Питер Финч, Харди Крюгер… Им надо платить огромные деньги, но Кристальди берет лучших! Ну, и наши прекрасные актеры — Эдуард Марцевич, Никита Михалков, которые по сравнению с западными получали копейки…