Миг удачи

Она сладко проворковала в ответ:

— Если ты дашь мне минутку на раздумье, я скажу, что мне нравится.

— О нет! — засмеялся он. — Я дам тебе на это целую ночь.

Вздохнув, она произнесла:

— А как же твоя Большая Ба?

— О ней есть кому позаботиться. — Он дотронулся губами до ее лба. — Как и о тебе.

Холли улыбнулась и прижалась к нему.

— Думаю, сейчас ты прав, — пробормотала она.

11

День ото дня Николас Браун становился все более необходим Холли. Она летала как на крыльях. Возможно, так бывало с ней и раньше, но только теперь она стала задумываться об этом. Холли никогда не чувствовала себя такой молодой и привлекательной, как теперь.

Неделя началась спокойно и неторопливо, и Холли подумала, что все ее проблемы отошли в прошлое. Порой она спрашивала себя, чем объяснить происшедшую с ней перемену, — и не находила ответа. Она по-прежнему боялась довериться своему чувству, в котором и крылся ответ на этот вопрос. Холли догадывалась, что ее хорошее настроение не остается незамеченным, вызывая удивление и сплетни.

В четверг утром доктор Флойд, выглянув из своего кабинета, холодно обратился к ней:

— Не могли бы вы зайти на минуту ко мне?

— Конечно, — ответила Холли, не оставив без внимания хмурое выражение его лица.

Через несколько секунд она уже сидела напротив дока в его кабинете. Не зная, чего ждать от этого непредсказуемого человека, она нетерпеливо спросила:

— Что-нибудь не так?

Разглядывая свои длинные крючковатые пальцы, он сухо произнес:

— Я слышал, ваши пациенты идут на поправку?

Улыбнувшись, она ответила:

— Солнце оказывает прекрасное воздействие на человека.

Доктор Флойд помолчал.

— Мне кажется, вы нашли общий язык с Фредди Лоуренсом?

— Не совсем. Он злится, когда я пытаюсь вызвать его на откровенность.

— Однако его самочувствие намного улучшилось.

Он замолчал, и в кабинете повисла тягостная тишина.

Все это время Холли старалась понять, что же все-таки у дока на уме. Ясно одно — он позвал ее сюда совсем не для того, чтобы обсуждать самочувствие пациентов.

Вдруг уныние исчезло с лица доктора Флойда, когда он патетически произнес:

— За долгие годы врачи заслужили почет и уважение! Они посвятили свои жизни благополучию других людей. — Он резко встал и подошел к окну. — Но сейчас иное время, и общественное мнение настроено к нам по-другому. Иногда чьи-то проступки перечеркивают все наши общие заслуги перед человечеством. Стало принято говорить о том, что мы зарабатываем деньги на людских страданиях, что наша главная цель состоит в том, чтобы продать или купить побольше акций и сначала приумножить личное состояние, а уж потом заботиться о здоровье пациентов.

— Во многом это справедливо. Из своего небольшого опыта я знаю об этом. Вот почему я приехала сюда.

Грустно улыбнувшись, доктор Флойд заметил:

— Я тоже здесь по этой же причине. Первые десять лет своей практики я был одним из тех, кто думает прежде всего о себе, Холли. И лишь трагические обстоятельства заставили меня по-новому взглянуть на свою жизнь. Я уехал подальше от дома, стал заниматься этой менее доходной областью медицины.

— Я понимаю вас, — прошептала Холли, проникаясь симпатией к нему.

Он пожал плечами.

— Но здесь вознаграждение за труд в некотором смысле ничуть не меньше. — Он задумался. — Правда, приспосабливаться к новым условиям жизни в замкнутом маленьком обществе очень непросто.

Его молчание было таким долгим, что Холли не успела приготовиться к следующей реплике. И она прозвучала для Холли громом среди ясного неба.

— Мне кажется, вы не слишком хорошо вошли в жизнь этого общества. — Стараясь не смотреть на нее, он продолжил: — Очень жаль, но приходится констатировать, что вы стали предметом сплетен.

Холли в изумлении уставилась на него, потеряв дар речи. Первая ее мысль была о мотоцикле. Но она не ездила на нем уже целую неделю! И вдруг до нее дошло, о чем идет речь, и она густо покраснела.

— Ваши отношения с Николасом Брауном… — в быстром взгляде доктора, ей показалось, промелькнула симпатия. — …Яне осуждаю вас, Холли. Но это делают другие. Он — национальная гордость, кумир нашего города, и когда его «ягуар» видят поздно вечером и рано утром возле вашего дома, это, как вы понимаете, вызывает пересуды.

Только сейчас Холли почувствовала, как горят ее щеки. Доктор Флойд мягко продолжил:

— Я не говорю, что ваши отношения с мистером Брауном являются неприличными. Это вообще не мое дело, но слухи затрагивают косвенным образом и наше управление. А все, что касается нашего управления, касается и каждого работающего здесь. — Он наконец посмотрел на нее. — Наша профессия и без того вызывает не слишком хорошие отзывы, чтобы мы могли допустить разговоры такого рода.

— Моя личная жизнь никак не отражается на моей работе, — тихо произнесла Холли.