Миг жизни

Осмотрел сальники. Протечки в норме. Остановился около малого насоса. Звук его был тоньше и пронзительнее остальных. Метелев потрогал шершавую, отлитую из стали оребренную крышку корпуса и вспомнил, как из-за этого паршивого насосика семь лет назад погибли трое ребят из ремонтного цеха… Всякий раз, когда он заходил в это помещение, воспоминания захватывали его и заставляли переживать вновь ту давнюю аварию. При этом Метелев невольно ставил себя на место погибших и проигрывал ситуацию в воображении…

Тогда крышка насоса была чугунной. В этом все дело…

«Аварийно, в пять раз возрос расход продувки реактора. Вода промежуточного контура перегрелась до ста десяти градусов, и начались мощные гидроудары. Чугунная крышка насоса лопнула, и кипяток веером перекрыл выход из бокса, наполнив помещение горячим паром и окатив ребят с головы до ног. Парни растерялись, через вал кипятка бросились к двери, и их обварило еще раз».

У Метелева закружилась голова. Он стоял рядом с жужжащим насосом, опустив голову, и снова обостренно переживал те смерти, будто погибал тогда сам. Почувствовал, как сжались сосуды, стало знобить, ком тошноты подступил к горлу. Бледность разлилась по его лицу. Ужас безвыходности… Он сейчас переживал его заново, вспоминая лица погибших. Затем встряхнулся, зябко передернул плечами и прошел в противоположный по диагонали угол. Там была еще одна дверь. Легкая, фанерная. Тронул рукой. Дверь была заперта. Он с силой толкнул плечом. Фанера прогнулась и треснула…

«Можно было уйти через эту дверь… — подумал он и стал успокаиваться. — Ребята не знали о ней…»

Стресс обострил обоняние. Метелев вдруг почуял неприятный, раздражающе острый запах мокрой плесневелой половой тряпки. Внимательно осмотрелся. Увидел около стояка ливневой канализации швабру с накинутым на поперечину куском подсыхающей, но еще влажной мешковины. Подошел, тронул мешковину ногой. Запах усилился. Быстро вышел из бокса. Подошел к мановакууметру, проверил разряжение по системам вытяжной спецвентиляции. Норма. Прошел в помещение аварийных плунжерных насосов. Над головой — трубопровод перемычки расхолаживания реактора. На нем висит знак радиоактивности…

«Странно! Перемычка сравнительно новая, — подумал он и приставил ПМР вплотную к трубе. — Триста миллирентген… Конечно, реактор расхолаживаем, не кастрюлю с супом. Об этом забыли. Кто-то засек. Молодцом…»

Он чертыхнулся и быстро двинулся вдоль бокса. В это время с пушечным грохотом врубились четыре аварийных насоса охлаждения СУЗ (системы аварийной защиты). От неожиданности Метелев вздрогнул. Прихватило дыхание. Нервы. Бросился к ближайшему телефону.

— Афонин, — деловито прозвучало в трубке.

— Почему включились насосы? — деланно спокойно спросил Метелев.

— П-подсел… — Афонин почему-то помедлил, — расход… Да, подсел расход воды на охлаждение СУЗ… Видимо, была подсадка напряжения собственных нужд. Отключаю насосы.

Грохот смолк.

— Расход в норме, — сказал Афонин.

— Ладно… — задумчиво ответил Метелев. — Нашел Крончева? Что с градирней?

— Крончева не нашел…. Давление циркводы… — Афонин помолчал, — Ты знаешь, Виталий Иванович, стрелка прыгает… Качок в пол-атмосферы…

Метелеву стало не по себе. Он с минуту молчал. Все ясно: он проморгал уровень в градирне! «Осел»! С его-то опытом! Крончев там, и у него нелады…

Во всем существе все еще молчавшего Метелева появилась мельтешащая убыстренность. Сами собой моделировались в сознании возможные последствия.

«Обезвоживание теплообменного оборудования электростанции, его разрушение, невозможность расхолодить реактор… Расплавление активной зоны как предельная авария…»

— Та-ак… — сказал он, весь холодея.

«Спокойно, спокойно!..» — требовал внутренний голос.

— Саня… — вдруг сказал он спокойно и мягко, сам себе удивляясь. — Прикажи Игошину срочно открыть воздушники на циркуляционной и технической воде в машинном зале. Со всех «дыр» сдувайте воздух. Я побежал на градирню.

Метелев глянул на часы — четыре утра.

— Стой! — крикнул он Афонину. — Соедини меня с диспетчером энергосистемы.

В трубке щелкнуло, и послышался утомленный голос диспетчера:

— Дудолин у телефона!

— Здравствуйте! Начальник смены АЭС «Волга» Метелев. В ближайшие полчаса, возможно, остановлю электростанцию…

— Весьма нежелательно! — послышалось на том конце провода. Голос диспетчера окреп. — Ваша АЭС работает в базовом режиме. Завалится частота, и может рассыпаться кольцо системы. Останов электростанции крайне нежелателен. А что случилось?

— Угроза потери охлаждения конденсаторов турбин и всего теплообменного оборудования.

— Та-ак… — послышалось в трубке. И уже решительно: — Останов АЭС не разрешаю! Держитесь до крайности… — диспетчер отключился.

— Слышал? — спросил Метелев Афонина.

— Слышал…

— Действовать по инструкции, — уточнил Метелев. — Предельное внимание… Сдувайте воздух… При усилении гидроударов ступенями снижайте мощность реактора вплоть до отключения турбины.

— А как же диспетчер? — неуверенно спросил Афонин.

— Мой приказ понял?!

— Понял.

— Действуйте! Я скоро вернусь…

Метелев подбежал к грузовому лифту, нажал вызывную кнопку.