Миг жизни

Вскоре он ушел, а я остался наедине с самим собой. Возбуждение не покидало ни на секунду, и ночью я почти не спал.

3

На следующий день к обеду Пузанов позвонил мне и попросил помощи — надо было нести проект в общежитие.

Драгоценную ношу доставили благополучно. Пузанов побежал в министерство, а я заперся в комнате и стал развязывать папку за папкой, испытывая странное чувство радости и облегчения. Я хохотал, представляя растерянное от неожиданности лицо главного инженера проекта Маркова, побледневшее лицо Козиса. Если бы совесть их была спокойна, не стали бы они суетиться, нервничать, палки в колеса ставить. Я вспомнил милых девочек за кульманами, картиночки на стенах, посмотрел на гору толстенных папок. Нет, они определенно капитально поработали. Ах, если бы и запятой не надо было здесь исправлять!

Меня прежде всего интересовали смета, пояснительная записка, компоновочные чертежи главного корпуса и технологических систем. Это, так сказать, зеркало проекта. Прототип лежащий передо мной работы я знал как свои пять пальцев. Сравнивать будет легко.

Но тут я снова задумался: явственно представил итог всей этой затеи. До самого, можно сказать, донышка. Я дожму Козиса. Слепому видно, что он мастер липу гнуть. Дожму… Сапаров моей рукой схватит его за глотку. Я же стану третьим лишним. Вроде польза для дела. Впрочем, какое может быть дело, если оба координатора находятся ниже уровня компетентности в данном вопросе. Не-е-ет, милашка! Дожимать ты должен не Козиса, дожимать надо проект. И я со всей отчетливостью понял, что мое поведение с этой минуты диктуется не поручением Сапарова, нет! Но собственным поручением самому себе. Так стало легко!

Я успокоился и принялся за работу. Бумага, море бумаги — передо мной технический проект: два блока по миллиону киловатт каждый. По выработке электроэнергии от атомных электростанций мы несколько отстаем от высокоразвитых капстран, и это при том, что нами освоены все типы существующих в мире атомных установок. В семидесятые годы было упущено время. Американцы, японцы, немцы рванули вперед. Семимильными шагами шли к укрупнению единичной мощности энергоблоков АЭС, наладив массовое производство реакторных корпусов и комплектующего оборудования. Мы же почивали на лаврах после успехов первого десятилетия мирного использования атомной энергии. Лавры быстро увяли. Конкретно: мы не успели вовремя развернуть изготовление необходимого количества реакторных корпусов повышенных параметров. И в итоге не смогли в течение следующих пятнадцати лет поднять мощность атомных реакторов свыше полумиллиона киловатт в блоке в пересчете на электрическую мощность. Попытки втиснуть более высокую мощность в имеющийся корпус сопряжено, понятное дело, с большим риском. Но так или иначе дело двигается. Вот уже и первые корпусные миллионники в работе. Но все равно мало. Еще отстаем. Конечно, за последние годы многое сделано для исправления допущенных ошибок. Построены уникальные заводы по производству атомного оборудования. Но просчет в стратегии всегда влечет за собой необходимые издержки. Приходится компенсировать нехватку мощностей более громоздкими станциями с канальными реакторами. Лежащий передо мною проект чреват как раз такими издержками.

Уже работает Приморская АЭС, завершается строительство Курсайской и Чегерольской атомных электростанций, мощность которых может быть сколь угодно большой. Однако в природе, а тем более в технике ничто даром не дается. Расход оборудования и денег на установленный киловатт у таких АЭС оказался столь высоким, что об экономичности здесь и говорить не приходится. Плохо, что так высоки металлоемкость и стоимость установленного киловатта, но зато можно строить очень мощные блоки. Страна богатая! Постепенно развернем изготовление корпусов новых реакторов, и покатится телега.

Итак — уранграфитовый реактор. Предельная насыщенность технологическим оборудованием, разветвленные коммуникации трубопроводов, а стало быть, в эксплуатации частая разгерметизация, недостаточная стерильность по радиоактивности в помещениях электростанции. Но это все в принципе. Передо мною лежит реальный проект развития строящихся уже блоков, его надо смотреть и смотреть так, чтобы он вышел в жизнь с наименьшими огрехами и с наибольшим запасом надежности.

И хотя эксплуатационники про себя окрестили такие станции одни «гробами», другие «динозаврами», тем не менее то были уникальные сооружения, насыщенные ценнейшим оборудованием, — народное добро, народный труд. И надо сделать все, чтобы проект этот стал хорошим, хотя это слово, чего греха таить, само собой присыхало к языку.

Я с головой погрузился в бумаги. Стоимость строймонтажа пятьсот три миллиона — неплохо. Вспомнились пятьсот восемьдесят миллионов, предложенных Минтехмашем в проекте второй очереди Приморской атомной электростанции. Налицо экономия, но за счет чего? Здесь у меня было вполне определенное сомнение. Сметчики института не имеют опыта составления смет строительства атомных электростанций, так что надо смотреть и смотреть.