Мигранты. Писарчуки

купюры, денно и нощно пекущаяся о рациональности в расходах кассовой наличности и безналичных средств с банковских счетов предприятия, предельно высоко оценивала свою на этом предприятии весомость, была той же, что и у её кузена Гапоненко. Более того – она, в силу должностных обязанностей и благодаря соответствующей квалификации значительно глубже Никиты вникла в суть бизнеса их патрона г-на Мормышкина и во всех, даже самых тонких тонкостях знала финансовую сторону дела, что давало ей неоспоримые, по её убеждению, преимущества в претензиях на долю в прибыли. Прибыли, обратим внимание, большей частью неучтённой, или, попросту, говоря языком современных российских бизнесменов, левой, чёрной, оттого и не могущей претендовать на защиту со стороны закона. Разве что… со стороны далёких от закона структур, возможно к данному бизнесу причастных, с которыми шутки, в случае чего, плохи – никто и ничто не спасёт «проколовшегося».

– Петрович, привет! Давай сюда, за стол, – по приподнято-весёленькому настроению спонсора-учредителя Михал Михалыча Мормышкина без труда определялась не менее чем средняя степень его опьянения. – Никитка сейчас подтянется, как закончит с одной твоей подругой. Ах, какая женщина, кака-а-я женщина, мне б такую-у…

– Что за подруга? – насторожился «главвред», почуяв неладное: неужели они и впрямь, как он смутно уже догадывался, пытаются, нарушая джентльменские договорённости, давить на события, жёстко влиять на процесс укомплектования штата редакции? Судя по словам Миши, пытающегося воспроизвести припев из модной когда-то песенки, это должна быть особа яркой внешности из знакомых, а судя по тому, что «подруга» пришла сюда, не скрывая своего знакомства с Артамоновым – скорее всего это кто-то из сослуживиц по прошлой газетной работе, претендующая, действуя за его спиной, чего доброго, на лоббируемое Никитой Гапоненко и его роднёй продолжение этого знакомства в том же ракурсе. Но кто сия красотка, и красотка ли вообще? Вкусы подобных Мише людей, особенно в подпитии, высокой избирательностью не отличаются, а потому угадать здесь сложно.

Аккуратно отодвинув с дороги главбуха, заслонившую собой проход в переговорную комнату, в которой обычно накрывали большой стол, раз в день приспосабливая его под обеденный, входить Андрей Петрович, однако, невзирая на гостеприимное приглашение Мормышкина, не спешил, желая увидеть, что за «ах, какая…» выйдет вот-вот из кабинета руководителя офиса Никиты Гапоненко.

И – обомлел. Как по заказу, дверь распахнулась и из неё выплыла предсвадебной походкой любовно обхаживаемой павлиньей самки, – Артамонов не хотел верить глазам, – вот уж, и впрямь «собственной персонушкой», Луиза Аркадьевна Кобылкина, находящаяся под следствием за мошенничество главный редактор той самой газеты «Мастер», откуда он недавно ушёл, оставив номинальную должность исполнительного директора (а был там ещё и юридически полноценный генеральный директор, до привлечения к ответственности по тому же делу, что и редактор Кобылкина ведавший общефинансовой стратегией и кадровой политикой). «Номинальную» означает то, что директором Андрей Петрович там был не простым-обычным, а, как он сам не сразу тогда догадался, «воздушным», то есть, во исполнение отработанной до мелочей махинаторской комбинации Луизы Кобылкиной и двоих-троих её коллег-подельников, юридически не оформленным (таких ещё называют «подснежниками»), числящимся, для примитивного притупления его бдительности, в выходных данных газеты и только лишь… на деле же ни одним приказом не проведённым, ни в одной ведомости не значащимся – а он-то, простофиля, надеялся, что не сегодня-завтра, как только истечёт испытательный срок, получит из рук генерального печать и приступит, уже формально, к той созидательной творчески-административной работе, которую фактически осуществлял не один месяц.