Мик Джаггер

Мик вздохнул с облегчением, когда Брайан убрался с дороги, однако порой тревожился за него, удивляя даже Марианну, единственную, кто умел разглядеть в нем чувствительность и заботливость. Как-то раз на Чейн-уок, гадая по «Книге перемен» — обычное домашнее развлечение поп-звезд шестидесятых, — она прочла предсказание о том, что Брайана ждет «смерть от воды». Мик разнервничался и потребовал немедленно поехать в «Редлендс». Доброта, впрочем, вышла боком. Брезгливому Мику не понравился ужин, сготовленный Брайаном и Сьюки, и он с Марианной отправился в местный паб. Брайан смертельно обиделся, и они подрались, после чего Брайан скакнул в Китов пруд (четырех футов глубиной), а Мик полез его вытаскивать, испортив новые бархатные штаны.

26 сентября Мик и Кит явились в суд, чтобы снова публично поддержать Брайана — и увидеть, как мягко с ним обошлись. Невзирая на серьезные доказательства того, что каннабис был ему подброшен, Брайана признали виновным в хранении, но суд решил, что это у Брайана просто временный срыв, и он отделался 50 фунтами штрафа и 105 фунтами судебных издержек. После суда Мик и Кит, бережно обнимая его за плечи, вместе с ним вышли к репортерам.

После этой нехарактерной удачи подвернулся музыкальный проект, увлекший Брайана, как уже не увлекали «Стоунз». В марокканских поездках Брайон Гайсин показывал ему Master Musicians of Joujouka, духовой и ударный оркестр из далекой деревни Эр-Рифа, чья музыка вводила слушателя в транс и даже, говорят, обладала целительной силой. В припадке былого музыковедения Брайан хотел на месте записать эти мистические дудки, а затем наложить на них рок-сопровождение, дабы продемонстрировать сходство музыкальных традиций Северной Африки и Северной Америки. Он уже дважды ездил послушать оркестр, привозил с собой звукозаписывающую аппаратуру, но оба раза обкурился так, что ничего толкового не записал.

В августе, незадолго до суда, он вместе со Сьюки поехал посмотреть многовековой праздник Пана, на котором мальчика одевают в шкуру свежеубитого козла. На сей раз с ним прибыл профессиональный звукоинженер, и Master Musicians наконец попали на пленку. Позже эти записи выйдут альбомом «Brian Jones Plays with the Pipes of Pan at Jajouka» — одним из первых образцов того, что теперь называется этникой. Спустя двадцать один год Мик по его стопам вернется в Марокко и наймет оркестр сессионными музыкантами для альбома «Стоунз» (что, впрочем, история совсем иного рода).

Брайан не знал о грозном предсказании «Книги перемен», но в Эр-Рифе, наблюдая праздник, получил, очевидно, другой знак, гласивший, что нет никаких надежд. Он и Сьюки по-турецки сидели на деревенской площади, а мимо тащили на расправу белого козла. У козла была странно знакомая белокурая челка, и Брайан, глядя в полные ужаса козлиные глаза, отчего-то прошептал: «Это я!»

* * *

Первой на большой экран попала Марианна — в «Мотоциклистке» с французским красавцем Аленом Делоном. В кинотрейлере она была в черном кожаном комбинезоне, а закадровый текст истекал сексуальностью, которую явно вдохновлял отнюдь не Делон: «Ты познаешь восторг, обвив ногами ревущее торнадо… как Мотоциклистка! Она мчится в далекую даль, стремительно и бесконечно… оседлав силу сотни мустангов!» Для американского проката фильм переименовали: «Обнаженная в кожаном».

Ровно так публика и представляла себе личную жизнь Мика и Марианны после чичестерских квартальных сессий и заголовка про «девушку в меховом покрывале»: беспрестанное высокооктановое сексуальное сгорание, подпитываемое коробками, если не ящиками батончиков «Марс». На самом же деле, как признается Марианна в «Фейтфулл», секс для нее всегда был «проблемой» — что нередко случается с красивыми людьми — и за полгода их с Миком страсть остыла до дружбы, «какая бывает, если ты очень долго замужем и знаешь, что партнер не ожидает от тебя слишком многого». В постели они зачастую обкладывались книгами и читали друг другу вслух.

С самого начала, говорится в автобиографии, Марианна знала, что Мик регулярно ей изменяет, и, будучи в душе европейской аристократкой, смирилась с его «правом первой ночи» на практически любую привлекательную женщину, что попадалась ему на пути. «Расстраиваться из-за случайного перепихона было неклево и по-мещански». И если он, как она загадочно выражалась, «спал с мужчинами», ее это тоже не смущало. У нее самой случались краткие романы — в основном не от обиды или одиночества, а из соображений честной игры. Пишет она о романе с принцем Заначкой, приятелем Брайана Джонса и его товарищем по несчастью, тронувшим ее романтическую душу тем, что залез в окно ее спальни по глицинии, увивавшей стену дома 48 по Чейн-уок, пока Мик и Кит работали в садовой студии.