Микаэл Налбандян

«Екатеринослав,

Господину начальнику губернии.

Второго июля выехал в Нахичеван к отцу тамошний житель Михаил Налбандян, сообщник лондонских. Захватите его с обыском и с бумагами при двух жандармах доставьте в Третье отделение».

На следующий день начальник жандармов Екатеринославской губернии Жабко-Потапович поспешил в Нахичеван-на-Дону.

А Микаэл Налбандян, уже успевший рассказать другу и единомышленнику Карапету Айрапетяну о своем путешествии в Индию, 13 июля, то есть когда начальник жандармов проехал полпути, представил городскому голове Нахичевана-на-Дону официальное заявление:

«Исполнив поручение общественности города относительно индийских завещаний и находясь ныне в Нахичеване, покорнейше прошу Вас, достопочтенно городского голову, созвать общественное собрание, дабы я представил необходимые сведения и вручил сумму завещаний, которые мне удалось получить».

Но Карапет Айрапетян даже не успел назначить день созыва общественного собрания, так как 14 июля Жабко-Потапович был уже в Нахичеване.

…Обыск длился недолго. Сам Микаэл вел себя спокойно и выдержанно. Свидетелями его ареста оказались старые верные друзья Микаэла — Карапет Айрапетян и Ованес Берберян.

А отец его, мастер Казар Демирчян, так и рухнул на стул, увидев в своем доме жандармов… Услышал ли он прощальные слова сына, почувствовал ли прикосновение холодных губ Микаэла на своем морщинистом лбу, взглянул ли, пусть хоть мысленно, вслед сыну?..

Водоворот каких воспоминаний и мыслей захлестнул мозг старого кузнеца в тот самый миг, когда он лишался рассудка?..

Петербург. 15 июня 1862 г.

«Начальнику штаба жандармов генералу Потапову.

Приказание генерала Дренякина выполнено успешно».

Габриэл Айвазовский — Арутюну Халибяну.

15 июля 1862 г. Телеграмма:

«Схвачен наш враг!»

Арутюн Свачьян — всему армянскому народу. «Засверкав на армянском небосводе, господин Налбандян с первого же дня привлек всеобщее внимание, и все приветствовали его — преданного друга национального прогресса, неустанного труженика на благо его, борца против ненавистников нации и предателей, великодушного к заблуждавшимся, благородного, многоталанного, свободомыслящего, поборника свобод, пекущегося и радеющего не только о свободе своего народа, но и всего человечества.

Истинные друзья нации почитали господина Налбандяна, видя его неустанные труды на благо народа и памятуя, следовательно, о том всеобщем законе, от которого в наши дни не избавлен никто…

И скажем более: подтвердились наши наихудшие опасения, и господин Налбандян сегодня, увы, в тюрьме!..

Несчастные отец и мать, братья и две сестры, вся нация и многие люди других наций с тревогой и беспокойством в сердцах ждут вести о его освобождении…

Никому не ведомо преступление господина Налбандяна, но мы знаем, что единственная его вина — это безмерный и деятельный патриотизм и правдивость».

Вовсе не ради красного словца писал Арутюн Свачьян, что не только родные и близкие, не только весь армянский народ, но и «многие люди других наций» обеспокоены судьбой Налбандяна.

Александр Герцен в тревоге писал Бакунину: