«Детей заводить я не очень торопилась. Мне было больше тридцати, и понимание ответственности поднялось уже выше среднего уровня. Я плохо представляла себе, как и на что мы стали бы существовать, ведь в то время Миша зарабатывал совсем немного, от спектакля до спектакля. Деятели кинематографии не стояли в очереди, чтобы вписаться в его график занятости. Мало кто решался связаться с артистом, который до конца смены может не додержаться. Плюс к тому, когда мы познакомились, Анне-Марии, Мишиной дочке от предыдущего брака с актрисой Ксенией Качалиной, едва исполнилось два годика. Я бесконечно пытала Ефремова вопросом: “Может, вернешься? Ради ребенка? Если сумеешь наладить отношения с Качалиной, иди. Не волнуйся, я справлюсь”. Но Миша такой вариант не рассматривал, он был страшно обижен на бывшую жену за измену. В таких вопросах он строг, и в этом мы похожи. Даже не вспомню, кто придумал, но оказавшись под одной крышей, мы решили обменяться мобильными телефонами. Он взял мою трубку, а я – его. И соответствующим образом отвечали на звонки, отсекая те контакты, которые нас не устраивали.
Миша часто повторяет: “Какое счастье, что ты не актриса!”. Я действительно не умею врать, обманывать. Только попытаюсь слукавить, сразу заливаюсь румянцем, как маков цвет. Мы строго блюдем друг друга, помогая не совершать глупостей, которые потом не исправить.
Когда спустя два года Бог даровал нам первенку, поразмыслив, пришла к выводу, что бояться мне нечего. Я ведь знала, как Миша заботится о старших детях. Даже если бы в наших отношениях что-то не сложилось, он, как преданный друг, не оставил бы ребенка без заботы… Почти месяц наша дочка прожила без имени. Поводом для долгих сомнений стал шедевр отечественного кинематографа “Маленькая Вера”, бросивший длинную тень на прекрасное женское имя. Но потом мы плюнули на предрассудки и назвали, как хотели с самого начала. Вера – главное, что есть в жизни. Следующей на свет появилась Надежда. Официальный брак мы оформили, когда я была на сносях третьим ребенком.
Мы не слишком заботились о формальностях. У Миши уже случились два развода. Ему без разницы было – жениться или нет, зашиться или расшиться. Да, он такой: “неправильно” относится к жизни. Я же уверена, что все надо делать осознанно. Например, не даю Мише зашиваться, считая эту процедуру насилием над личностью и над телом. Если хочется, почему не выпить? Важнее настроить мозг на посыл “Мне этого не надо!”, чем испытывать физический страх перед алкоголем. Человек способен справляться со своими желаниями, нужно лишь ему в этом помочь».
Горбачёв
– Не всегда. Да и сейчас не всегда. Это, кстати, и плохо. Это, кстати, очень плохо. Ну, по-хамски, по-жлобски…
– Я плоть от плоти своей страны.
– Не та, конечно. Она лучше. Она просто переживает проблему перехода из одной, как это говорилось в школе, общественно-экономической формации или политико-экономической формации – в другую.
– Ну, из социализма, как мы надеялись, в капитализм, но через империализм.
Какой феодализм? Феодализм здесь как был, так и останется всю жизнь. Тут это не вытравишь.
– Потому что жлобы, конечно. Завистливые. Очень. Конечно.
???
– Ну, как? Про что у нас главные темы сейчас по телевизору? Ну, про США всегда, потому что это зависть неизбывная. А так – про Украину.
– Конечно. Как это вы не с нами? Как это вы самостоятельно? Прямо слюней брызжем. Как вот этот, как его фамилия, человек такой – Делягин
есть. Не помню я, как его зовут. И он, ну, жлоб абсолютный. Потому что он даже, по-моему, во внуки не годится Михаилу Сергеевичу Горбачёву, который для меня святой человек, и так по-хамски про него говорил. Вот если бы я имел руку в телевизор, то я бы там ему по мордасам-то надавал, конечно. Чтобы не смел больше про Михаила Сергеевича так никогда говорить. Это я предупреждаю: Делягин, встречу…– Вот, «многих» прошу ко мне на шашлыки отравленные.
– Нет, на мой взгляд, он Россию спас. Потому что, если до 2000-го «совок» бы дотерпел, то мир бы, боюсь, разорвался.