Михаил Ефремов. Последняя роль

Скоро в суде по делу Михаила Ефремова наступит развязка. Чем ближе день вынесения приговора, тем сильнее крепнет моя уверенность в том, что актер сядет. И сядет надолго. Мне кажется, никто не ахнет и не удивится такому решению суда. Кокорин с Мамаевым никого ведь не убили. Но сели. И тоже ведь – люди с деньгами, связями и «заслугами» перед отечеством. Не помогло. Хотя уповать на справедливость нашей судебной системы не приходится, увы. Но чудеса бывают.

Спустя пару или тройку дней после трагедии на Смоленской площади меня пригласили в студию программы Андрея Малахова «Прямой эфир» обсудить скандальную и хайповую (уж извините, что есть, то есть) новость. Шел туда, чтобы призвать к сочувствию и милосердию по отношению к оступившемуся актеру. Хотя не являюсь его другом, да и большим поклонником, честно говоря, тоже. Я вырос на другом кино. С Михаилом Ефремовым мы один раз вместе играли в футбол в Сочи на «Кинотавре» (хотя «играли», сказано с большой натяжкой, Михаил Олегович вышел в фойе «Жемчужины» в 10.00 утра в спортивной форме и со стаканом вискаря), и один раз я брал у него интервью. Вот и все мои отношения. Но мне его было искренне жаль спустя два дня после трагедии.

Масса защитников Ефремова говорят сегодня о нем как о великом актере. Странно, я не припомню, чтобы в таких категориях о нем говорили до трагедии. Талантлив? Да, безусловно. Но правильно сказал в разговоре со мной музыкант Армен Григорян (лидер группы «Крематорий»): Олег Ефремов, папа Михаила, больше претендует на звание «великий».

Александр Невзоров тоже высказался по поводу истории с Ефремовым, где снова промелькнула мысль о величии:

«Меня удивила капризность общества. Оно хочет, чтобы был великий актер – и не алкоголик, не наркоман. Так не бывает. Большие артисты, как правило, не укладываются в обывательские представления о добре и зле, приличиях в поведении… Тут надо выбирать: либо трезвенник, при галстуке, при партбилете и никогда даже в лифте не нассыт, либо великий актер. Одно из двух. Совмещения невозможны. В самой основе артистического ремесла есть эпатаж и нарушение норм. Если этого нет, то нет и большого артиста. И со временем совершенствуясь в своем ремесле, артист совершенствуется и в безобразиях. Иначе он не будет заводить. Переставший безобразничать артист тускнеет и превращается во что-то очень хабенское».

По мне, так Ефремов совершенствовался лишь в безобразиях, а не в профессии. Разве мне одному кажется, что у него на лице несмываемая печать деградации? С такой фактурой убедительно можно играть разве что сильно пьющих людей. Игра Ефремова меня совсем не заводит, кстати говоря. Вот как раз он превратился в нечто ефремовское.

Во время записи «Прямого эфира» я спросил у родственников погибшего Захарова, почему они не хотят взять деньги с виновника? Они, по крайней мере спустя пару дней после смертельного ДТП, выказывали благородство: мол, «нам от него ничего не нужно». Да и Ефремов, едва протрезвев, записал трогательное послание с мессейджем о том, что «нет больше никого Михаила Ефремова». Признал вину и, очевидно, был готов понести наказание, а также помочь родственникам. И даже несмотря на видеокадры поставарийной хроники, где актер предстал в образе «Невменько», все равно вызывал сочувствие. Ну, мужик же! Признал вину, готов помочь родным, отсидеть, искупить вину!