Михаил Ефремов. Последняя роль

«Писатели-деревенщики», в частности, Глеб Успенский, в своих очерках оставили живое свидетельство о процессах, происходивших в период разложения русской крестьянской общины. Это – повествования о раскрепощенных от общинных уз людях, бывших крестьянах и ремесленниках, становящихся в новых условиях мошенниками, эксплуататорами и даже наемными убийцами. Г. Успенского, который в принципе очень уважает крестьян, просто поражает полная безответственность этих “раскрепощенных” индивидов, их свобода от всяких моральных ограничений и полное неведение в вопросах нравственности». (К. Касьянова).

Трудно не признать, что это до боли знакомая картина.

И еще. Я встречался с Александром Добровинским накануне заседания Мосгорсуда, в ходе которого был изменен приговор – вместо 8 лет лишения свободы, суд определил к отбытию 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. И меня Александр Андреевич огорчил, заявив следующее:

«Ну, раз я обещал вам эксклюзив, сделаю. Смотрите. Значит, когда начался этот процесс, то защита господина Ефремова, а именно господин Пашаев, сказал одну очень интересную вещь, которая меня заинтересовала. Он сказал, что домашний арест, который был у господина Ефремова, это целиком заслуга его, господина Пашаева. Меня это немножко удивило. Честно вам скажу. И причин было несколько. Первая – следователь просил домашний арест. Второе – это домашний арест просил прокурор. И третье, что самое удивительное, что господина Пашаева на том суде не было. Там была госпожа Шаргородская.

Я немножко пришел в недоумение, а как, собственно, можно так обманывать. Это было в официальном интервью. Он сказал это. Я своими глазами видел это интервью, читал. Это было интервью азербайджанскому журналу какому-то и так далее и тому подобное. Но я понял, с кем я имею дело. И вот тогда было принято решение пригласить в дело одну очаровательную коллегу, Анну Бутырину, которая знала господина Пашаева давно. Они давно работали. И она знала всю тактику и стратегию, которую господин Пашаев будет выстраивать. Она заранее мне рассказала про свидетелей, которые будут участвовать, приблизительно. Она мне рассказала про инсульт, который будет у господина Ефремова. Был ли он постановочный? Ну, по крайней мере, моя коллега об этом мне сказала. Потому что в других делах у господина Пашаева тоже были люди с инсультами. И так далее.

И вы знаете, вот эти, этот тактический ход, да, пригласить Анну в процесс, он оказался очень действенным. Потому что мы предполагали и знали абсолютно все. Если помните, когда господин Пашаев отказался, господин Ефремов отказался от своих защитников, то в тот же день я давал интервью и сказал, что это неправда. Но мы знали, что происходит на самом деле. И вместе с Анной мы, считаю, очень хорошо отработали. Ну, собственно, и результат. Помните, я вам сказал результат – смотрит табло. Ну, вот мы получили то, что получили».

Приговор

Чулпан Хаматова о реакции на приговор Михаилу Ефремову рассказала в интервью РИА:

«Я могу прокомментировать только с точки зрения сочувствия к Мише, к его судьбе. Это огромное горе: погибли два человека, это так и есть. Все это происходило в таком ожесточении общества, потере каких бы то ни было человеческих качеств. Ни милосердия в этом не было, ни соучастия, ни сочувствия – это было чудовищно. Я считаю, это опасный показатель, опасная черта, через которую наше, российское, общество переступило. Когда с такой яростью бьют лежачего, добивают его камнями, мне кажется, что есть какая-то психическая проблема у этих людей. И это повод задуматься всем».