Михаил Суслов

Суслов сам предложил другую кандидатуру, немало удивив подчиненных. Председателем ВААП утвердили Бориса Дмитриевича Панкина, главного редактора «Комсомольской правды», литературного критика с либеральными взглядами. Суслов объяснил Панкину, что он возглавит своего рода министерство иностранных дел в области культуры, его задача – развитие контактов с творческой интеллигенцией всего мира и продвижение за рубеж советских авторов.

Михаил Андреевич не пропускал ничего опасного, оставаясь на твердокаменных позициях и не позволяя ни себе, ни другим никаких отклонений. Но глупостей старался не делать. В отличие от своих подчиненных он сразу сообразил, что решение поручить культурное сотрудничество с миром руководителю цензуры будет воспринято за границей с издевкой… Позднесоветское руководство зависело от мирового общественного мнения. Старалось оно и ладить с интеллигенцией.

Говорят, что когда Панкина утвердили председателем ВААП, главный редактор «Литературной газеты» Александр Чаковский саркастически заметил:

– Современного Белинского назначили Бенкендорфом, посмотрим, что из этого выйдет.

Виссарион Григорьевич Белинский – самый знаменитый русский литературный критик и публицист. Граф Александр Христофорович Бенкендорф – генерал и шеф корпуса жандармов.

Над другими членами Политбюро часто смеялись, Суслов не давал повода для шуток. Улыбку вызывали лишь его пристрастие к калошам и старого покроя костюмам.

Первый секретарь Московского горкома Николай Егорычев рассказывал, как в правительственном аэропорту Внуково-2 встречали какого-то иностранного гостя. Члены Политбюро идут впереди, остальные чуть сзади.

Егорычев громко сказал:

– Бедное у нас Политбюро!

Все остановились и оглянулись:

– А что?

– На все Политбюро одни калоши!

Сухо было, ни дождинки, а Суслов – в плаще и галошах.

Брежнев заулыбался, ему это понравилось.

Михаил Андреевич действительно носил калоши и другим рекомендовал:

– В калошах очень удобно. На улице сыро, а я пришел в помещение, снял калоши – и пожалуйста: у меня всегда сухая нога…

Всю одежду ему шили в спецателье. Горничные тщательно ее гладили, но молодые сотрудники ЦК обращали внимание на его мятые брюки.

«Как-то в газете была напечатана фотография Суслова во весь рост, – рассказывал главный редактор «Правды» Виктор Григорьевич Афанасьев. – Нет, не персональная, а в группе, на каком-то приеме. Михаил Андреевич одевался очень скромно, порой несколько небрежно, а на сей раз брюки идеолога оказались приспущенными ниже положенного и выглядели совсем не эстетично. Конечно, наши фотографы, классные профессионалы, умели делать чудеса и запросто смогли бы “поднять” и “выгладить” штаны Михаила Андреевича или даже одеть его в другие, более приличные. Могли, но не догадались, не доглядели. А кто за недогадливость в ответе? Главный редактор».

Еще изумляла привычка Михаила Андреевича ездить со скоростью чуть ли не сорок километров в час. Если кого-то провожали или встречали в правительственном аэропорту Внуково-2, и высшие чиновники оказывались позади Суслова, то все тянулись за его «зилом» ручной сборки. Никто не пробовал его обогнать.

Первый секретарь Ленинградского обкома Василий Сергеевич Толстиков говорил в таких случаях:

– Сегодня обгонишь, завтра обгонишь, а послезавтра не на чем будет обгонять.

Сам Суслов никогда не опаздывал. С дачи до Старой площади доезжал за двадцать минут.

Его зять вспоминал:

«Суслов носил часы на тоненьком кожаном ремешке и никогда их не менял. Как-то открыл мне секрет: привык к ним и ставил на десять минут вперед, чтобы не опаздывать и иметь резерв времени.

В доме существовал жесткий распорядок, введенный раз и навсегда и неукоснительно соблюдаемый главой семьи. Например, в субботу и воскресенье ровно в 8 часов – завтрак (здесь все собирались вместе), прогулка, чтение. В 11 (сюда можно было не являться) – он выпивал стакан чая с лимоном. В 13 (все вместе) – обед. Вечером в 20 часов (опять все вместе) – ужин. В перерывах – прогулки и работа. Повторяю, очень любил, чтобы и все другие следовали этому распорядку и собирались за столом вместе.

В обычные дни завтракал на полчаса раньше, успевая пообщаться с внуками, идущими в школу. После короткой прогулки выезжал на работу (часто подвозил меня до метро). Ровно в 8.30 появлялся в здании ЦК на Старой площади, где его уже ожидали у открытого лифта».

В хорошую погоду Суслов просил водителя остановить машину возле Красной площади и по улице Куйбышева (Ильинке) шел до здания ЦК пешком. За ним следовали телохранители.