Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765

Спасские школы стояли в самой оживленной торговой части города, рядом с Красной площадью, где шел оживленный торг из палаток, телег, навесов, в развал и в разнос. Нараспев, с прибаутками зазывали сбитенщики и лотошники отведать их незамысловатые лакомства: жирные подовые пироги, рубцы, студень, оладьи и блины, тут же поедаемые на торгу, связки баранок, дешевую брагу. Ученики, чтобы перехватить копейку, кололи дрова, подметали дворы, таскали воду, читали по покойникам, писали неграмотным письма и, затосковав от такой жизни, отводили душу в разгульном веселье.

Но ни нужда, ни соблазны улицы, ни уговоры товарищей не отвратили Ломоносова от науки. Ничто не могло сломить его волю к знанию. «Обучаясь в Спасских школах, — писал впоследствии Ломоносов, — имел я со всех сторон отвращаюшия от наук пресильныя стремления, которые в тогдашния лета почти непреодоленную силу имели. С одной стороны, отец, никогда детей кроме меня не имея, говорил, что я, будучи один, его оставил, оставил все довольство (по тамошнему состоянию), которое он для меня кровавым потом нажил и которое после его смерти чужия расхитят. С другой стороны, несказанная бедность: имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другия нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята, кричат и перстами указывают: смотри де какой болван лет в дватцать пришол латине учиться». [92]

Ломоносов покинул родину не от безотчетного желания юности изменить свою судьбу, не от беспросветной нужды, гонящей куда глаза глядят, а сознательно и обдуманно, повинуясь неудержимому стремлению к науке, ради которой он пошел на лишения и подвиг.

* * *

С первых же своих шагов в академии юноша Ломоносов проявил необычайное упорство в овладении знаниями. Главным препятствием на пути к науке было для него незнание латыни. И Ломоносов принялся с таким ожесточением за латынь, что, как сообщает академическая биография 1784 года, «по прошествии первого полугода перевели его из нижнего класса во второй; в том же году из второго в третий класс. Через год после того столько стал силен в латинском языке, что мог уже на нем сочинять небольшие стихи».

Чтобы пройти за один год курс латинского языка, отнимавший даже у способных учеников не менее трех лет, Ломоносов не мог ограничиться простым заучиванием учебных тетрадей, а должен был самостоятельно работать над текстами, вникнуть в правила грамматики, приучиться пользоваться лексиконами.

При неизбежной возне с лексиконами у него выработалось уменье подыскивать наиболее точные слова и выражения для передачи смысла при переводе с одного языка на другой. Эта работа была для Ломоносова полезна не только тем, что он замечательно освоился в латыни, но и тем, что обогатила его множеством близких и родственных по смыслу слов русского и книжного славянского языка, заставила его глубже осознать особенности и взаимную связь этих языков во всем разнообразии стилистических оттенков.

Из синтаксимы — последнего класса, где завершалось изучение элементарной латыни, — Ломоносов перешел в пиитику с большим запасом латинских слов и выражений и тем чувством гордого удовлетворения, какое оставляет преодоленное трудное препятствие.

Ломоносов шагнул далеко вперед. И теперь наука стала для него еще более податлива и интересна.

В первом «словесном классе» — пиитике — упорядочивались приобретенные познания в латинском языке. Тупое заучивание отдельных правил сменило знакомство с латинской поэзией. Пиитику, или «стихотворное учение», излагал учитель Федор (Феофилакт) Кветницкий, человек сравнительно молодой и недавно принявший монашество. Он был питомцем Московской академии, учился в ней в петровское время и окончил ее только в 1729 году.

Кветницкий был хорошо подготовлен и предан своему делу. В 1732 году им был составлен на латинском языке рукописный учебник пиитики, по которому и занимался Ломоносов. [93]«Пиитика» Кветницкого, по принятому обыкновению, разделялась на две части — общую и частную, или прикладную. Части, или «методы», делились, в свою очередь, на отделы, или «узлы», а эти — на главы, как «развязки». В первой части давалось общее понятие о поэзии и принципах построения поэтических произведений, а также сообщались сведения по стихосложению. Во второй — разбирались отдельные виды поэзии и предлагались их образцы. Кветницкий подробно говорил о значении и роли поэтического искусства, его характере и особенностях.