Михаил Васильевич Ломоносов. Том 1

« Онъ не отказался-бы раздѣлить со мной послѣдній кусокъ хлѣба; но, бѣдный, онъ уже давно боленъ; работники его разошлись всѣ, и у него теперь нѣтъ никакого дохода. Онъ самъ не знаетъ чѣмъ жить.

— Пойду къ Вольфу ! — повторилъ Ломоносовъ , и отправился съ надеждой, что и въ

ш

этотъ разъ онъ выведетъ его изъ непріятнаго положенія.

Профессоръ Вольфъ принялъ его очень ласково, распрашивалъ о путешествіи, и былъ чрезвычайно доволенъ прочитавъ письмо и аттестатъ, данные ему Генкелемъ.

Наконецъ Ломоносовъ довелъ разговоръ до самаго щекотливаго пункта—денегъ. Онъ всегда робѣлъ, когда надобно было говорить объ этомъ предметѣ, и даже не понималъ, какъ люди умѣютъ такъ свободно разсуждать о деньгахъ? Но онъ произнесъ это слово.

— Денегъ нѣтъ — отвѣчалъ Вольфъ. — Даже нѣтъ назначенія , отъ кого получить ихъ для другаго вашего путешествія.

« Для другаго путешествія , Г. Профессоръ ? Куда ?... А! вѣрно въ Гарцъ ?

— Да, въ Гарцъ. Академія позволяетъ вамъ, послѣ успѣшнаго возвращенія изъ Фрейберга, отправиться въ Гарцскія горы, и обозрѣть ихъ; теперь вы могли-бы и ѣхать, но для этого не назначено никакой суммы.

« И такъ надобно подождать, Г. Профессоръ ?

— Да ; впрочемъ , на путешествіе ваше надобно такъ немного денегъ, что я готовъ дать вамъ для этого своихъ. Отдохните нѣсколько времени, и потомъ можете отправляться.

«Но, признаюсь вамъ, я терплю крайнюю нужду. ...» осмѣлился вымолвить Ломоносовъ.

Вольфъ какъ будто не слыхалъ словъ его и спокойно прибавилъ :

— Да, черезъ нѣсколько времени надобно вамъ отправиться въ Гарцъ.

Дѣлать было нечего. Съ поникшею головой возвратился Ломоносовъ, и вмѣсто денегъ принесъ женѣ своей извѣстіе — о новой разлукѣ.

Сердце ея не выдержало: она заплакала и молча прижалась къ своему мужу, какъ будто требуя у него защиты отъ судьбы. Въ это время нѣжнаго, нѣмаго объясненія супруговъ, изъ дверей выставилась голова мучителя ихъ, лавочника. Увидѣвши Ломоносова, онъ ввалился въ комнату , началъ кланяться, поздравлять его съ возвращеніемъ, и подалъ длинный счетъ.

Мужъ счастливый, но несчастный хозяинъ, былъ готовъ прогнать, выкинуть въ окно этого несноснаго человѣка ; но тотъ былъ въ своихъ правахъ, требовалъ своего, и потому необходимо было проситъ его о нѣкоторой отсрочкѣ долга. Лавочникъ съ важностію началъ исчислять свои добродѣтели , довѣрчивость, честность, долготерпѣніе, и довольно нахально требовалъ денегъ. Ломоносовъ собралъ все мужество, и мирно упрашивалъ своего кредитора подождать. Послѣ многихъ кривляній, важни-

чаны и поили грубостей, тотъ согласился ждать еще недѣлю.

Супруги молчали нѣсколько времени; наконецъ Ломоносовъ спросилъ :

— Есть-ли у, насъ что нибудь обѣдать?

Христина съ горькою улыбкою отвѣчала :

« Есть, но очень немного. Кусокъ хлѣба, и тотъ надобно оставить Миннѣ.

Молча взялъ Ломоносовъ со стола. Квинта Курція, подареннаго ему еще въ Заиконоспасской Академіи, и потомъ сказалъ :

— За это дадутъ нѣсколько грошей; покуда этого и будетъ. А тамъ получимъ деньги.

Тяжело вздохнулъ онъ отдавая Христинѣ книгу, для него драгоцѣнную. Самыя мрачныя мысли темнили его голову, сжимали его душу. Въ такомъ состояніи провелъ онъ съ полчаса, не могъ ничѣмъ заниматься, и наконецъ вышелъ изъ дому, освѣжить себя чистымъ воздухомъ. Онъ шелъ, самъ не зная куда, и вдругъ услышалъ чей-то знакомый голосъ :

« Ломоносовъ ! Ломоносовъ ! »

Онъ поднялъ голову : къ нему подходилъ Шпрингнадель, съ другимъ студентомъ. Ломоносовъ не видалъ его больше года : въ это время Шпрингнадель перемѣнился чрезвычайно, и его лицо, его выраженіе показывали человѣка, сдѣлавшаго новые успѣхи въ буйной жизни.

Онъ съ веселымъ видомъ, ударилъ стараго знакомаго по рукѣ и вскричалъ :

« Ты , братецъ , совсѣмъ забылъ меня !

— Я долго не былъ въ Марбургѣ.

« Гдѣ-же носился ты ?

— Путешествовалъ.

« Въ самомъ дѣлѣ ? Куда ? Зачѣмъ ?

— Ѣздилъ во Фрейбергъ, учился тамъ.

«Чортъ возьми! Ты безпрестанно учишься!

Давно-ли ворошился къ намъ ?

— Вчера.

« Э, братецъ ! такъ надобно выпить за твое возвращеніе.

Ломоносовъ съ непріятностью вспомнилъ о вечерѣ, проведенномъ имъ на пирушкѣ у Шпрингнаделя, и рѣзко сказалъ ;

— Ты знаешь, что я далъ себѣ слово не пить сь тобой никогда.

« А ты еще не забылъ этого ? Стыдись, братецъ ! Я хотѣлъ тебѣ-же сдѣлать удовольствіе. Впрочемъ, теперь мы не будемъ пить много : на троихъ одну бутылку.... Кстати мы подлѣ знакомаго погребщика.

Ломоносовъ согласился, можетъ быть даже потому, чтобы отвязаться отъ Шпрингнаделя. Въ первый разъ вошелъ онъ въ подземное жилище , называемое погребомъ. Шпрингнадель, какъ обычный гость, велѣлъ подать бутылку вина и закуску. Ломоносовъ чувствовалъ и го-

лодъ и жажду: онъ съ удовольствіемъ пилъ, ѣлъ, и не замѣтилъ какъ товарищъ его велѣлъ подать другую бутылку. Вино прогнало его мрачныя мысли. Живой разговоръ съ пріятелями, которые были оба не глупые ребята , разсѣялъ его еще больше, такъ что онъ на время забылъ далее свое горе, и разставаясь съ Шпрингнаделемъ искренно благодарилъ его за это.