Михайлов или Михась?

— Главный прогноз, что Сергей выйдет из зала суда. За этот вариант почти сто процентов. Не исключаю, что приговора вообще не будет. Но это мое личное мнение, на него прошу не ссылаться. Сергей, конечно, дерется как лев, и это заслуживает всяческого уважения. Он человек сильный и незаурядный, но это его сознание силы адвокатов как раз и раздражает. Когда он попросил судьиху его не перебивать, я думал, что наши мэтры сейчас рухнут в обморок или хотя бы спрячутся в свои великолепные мантии. Но госпожа Сталдер оказалась на высоте, она на Сергея либо не обиделась вовсе, либо предпочла сделать вид, что ничего не произошло. Мне, во всяком случае, показалось, что она действительно поняла: человек защищает себя, это его право и не надо ему мешать. Ну ладно, все тайны женевского двора я тебе выдал, пойду поработаю с бумагами, мне еще кое-что для адвокатов перевести надо. Увидимся завтра.

Глава девятая. СУД

Женева, площадь Бург де Фур, 1, Дворец правосудия, 7 декабря

1998 года. Утро — день.

Казалось бы, в зале суда почти ничего не изменилось — ну разве что телевизионные мониторы убрали, ибо «подпольщиков» больше не предполагалось. Все так же за спиной у Антуанетты Сталдер на специальной подставке громоздились 72 тома материалов уголовного дела, так же восседали слева от нее девять присяжных, а справа, нахохлившись за своей трибуной, — прокурор Кроше. И все же что-то в зале неуловимо изменилось, какая-то внутренняя атмосфера, что ли. В первые дни репортеры пытались проводить своеобразные социологические опросы, пытаясь выяснить, кто приходит на слушание дела Михайлова. Оказалось, что в зале очень много юристов и студентов юридического факультета Женевского университета. Это-то было понятно — такой громкий процесс не мог не вызвать их интерес. Но эта публика заполняла только половину зала. Остальные места были заняты просто горожанами, которые пришли сюда из любопытства, начитавшись всяких страстей про русского «мафиозо». Именно на них, обывателей, и были рассчитаны, как сказал в первый день суда адвокат Паскаль Маурер, спецэффекты — вооруженные до зубов многочисленные охранники, постоянно висящий в небе над Дворцом правосудия полицейский вертолет и прочая мишура. Убедившись, что Михайлов не кидается на свидетелей с ножом, не грызет прокурора зубами, с десяток ожидавших острых ощущений просто перестали приходить на процесс. Те же, кто остался, превратились, можно сказать, в горячих болельщиков. Они остро реагировали на каждую реплику, и видно было, что все происходящее в зале им далеко не безразлично. Большинство из этих людей, ранее не знакомые, в зале успело перезнакомиться и теперь по утрам вполне дружелюбно — даже если их взгляды на происходящее были диаметрально противоположными — друг друга приветствовали, а в перерывах отправлялись вместе в ближайшее кафе или прогуливались вокруг Дворца, глазея, как готовится Женева к Рождеству. Так что к тому моменту, когда начались допросы свидетелей защиты в зал 3А приходили только те люди, которые твердо решили дождаться окончательного результата. Последними, когда уже «зрительские» ряды были заполнены, заходили в зал, как правило, адвокаты. И это тоже был своеобразный спектакль: шествие облаченных в черные мантии мэтров должны видеть все. Исключение составлял Паскаль Маурер. Вечно спешащий, но постоянно опаздывающий к началу заседания, он врывался в зал, словно тайфун, волоча за собой необъятный портфель и кучу папок с документами, которые беспрестанно ронял. Маурер на ходу здоровался со знакомыми, приветствовал коллег и уже после этого, как правило, не обращая ни малейшего внимания, что судебное заседание уже идет, вытаскивал из портфеля мантию, напяливал ее на себя, а потом еще несколько минут, ерзая и прокашливаясь, устраивался на своем месте. Непоседливый и бурно эмоциональный, он не раз своими острыми репликами вызывал смех в зале, а после эпизода с несостоявшимся допросом Шранца, когда Маурер полез искать его под столом, пресса единодушно окрестила Паскаля Маурера Рыжим. Впрочем, сами женевцы, вероятно, хорошо наслышан-ные о многих громких делах, которые Маурер выиграл, относились к нему с подчеркнутым уважением, российские же журналисты, освещавшие процесс, не скрывали удивления — как этот «клоун» мог попасть на столь серьезный процесс и вообще кто ему доверил возглавлять женевскую коллегию адвокатов.

Вот и в первый день допроса свидетелей защиты Паскаль Маурер опоздал чуть ли не на пять минут, на пороге споткнулся, наделав изрядного шума, чем вызвал дружный смех. Устроив в проходе между рядами портфель, он без всякого смущения тут же, на глазах у всех, облачился в мантию, долго откашливался и только после этого обратил взор туда, где уже разворачивались весьма интересные события.