Михель и Ундина (СИ)

Вдоль лесной опушки расставлены повозки и лотки, украшенные гирляндами и венками. С них во время праздника будут продавать клубничное вино, тёмное и светлое пиво, яблочный сидр, разноцветные леденцы, горячие пирожки с разными начинками.

Готовятся к празднику девушки, достают из сундуков свои лучшие наряды, отглаживают оборки на чепцах, волосок к волоску заплетают косы. Уже сплетены и лежат на помосте у шеста два берёзовых венка – для Летнего Короля и его Королевы. В этом году Королём выбран молодой мельник Михель, и каждая незамужняя девушка мечтает принять второй венок из его рук.

Мечется по своей комнатке белокурая Лизхен. Перемерила она кучу нарядов и ни в одном не кажется себе достаточно красивой, чтобы уж точно сразить Михеля наповал. Пусть посмотрит он, от какой красавицы отказался, пусть вспомнит, как сильно когда-то о ней мечтал. Авось, дрогнет его неприступное сердце, возьмёт он Лизхен под белую руку и торжественно введёт в праздничный хоровод.

В трактире с самого раннего утра не спит несчастная Марта. Не на что ей надеяться, не о чем мечтать. Как ни украшай себя, не скроешь невзрачного лица, плоской груди, нескладной фигуры. Но, ах, вот бы хоть разочек пройтись с Михелем в танце, увидеть близко-близко его сияющие глаза, дотронуться до его тёплой ладони. Ворчит на непутёвую дочку Милош, но всё готова стерпеть Марта ради нескольких мгновений случайного счастья.

Течёт вдоль луга река, лениво подставляя бока под солнечные лучи. Всплёскивает на перекатах, взвихривается маленькими омутами, набегает волнами в заросли лозы и осоки. Выпрыгивают из воды любопытные рыбки, косятся на украшенный луг, плюхаются обратно. Спокойна нынче река, тиха. Знает она, чьё сейчас время. Недаром следующую неделю после Троицы называют Ундиньей или Русалочьей. Недаром ворчат старики, не желая отпускать молодёжь веселиться. Падки водные девы на неженатых юношей – того и гляди заманят на отмель, обнимут прозрачными руками, зацелуют до смерти. Ревнивы никсы к юным девушкам – подкрадутся в праздничном хороводе, закружат голову, одурманят, утащат на дно.

Течёт мимо луга река, ждёт.

***

Ах, как не хочется Михелю идти на вечернее празднество! Была б его воля, отмотал бы назад день за днём, месяц за месяцем, год за годом. Пусть бы снова бесконечно ярилась йольская вьюга и крошилось в щепу проклятое мельничье колесо – не вышел бы Михель за порог, закрыл бы плотнее ставни, устроился бы у живого огня.

Страшно Михелю, жутко.

Накануне отпустил он с мельницы всех работников, выдал им жалованье – веселитесь, пейте, гуляйте целую неделю, а я как-нибудь управлюсь без вас. До рассвета точил отцовский нож, пробовал остроту кончиком пальца, хмурился недовольно.

Не может убийца два раза убить одного и того же человека, как бы ни хотел этого. Семижды семь лет лежали кости на дне запруды, ржавела, уходя в ил, железная цепь.

Не может сын убийцы полюбить речную никсу, ввести её в дом, перед богом и людьми назвав законной женой. Вечно томиться ему в неизбывной тоске, ночью мечтая о ласках своей мёртвой возлюбленной, днём ужасаясь деяниям её рук.

На крови стоит мельница, кровью движется колесо.

Под каждый угол строящегося дома закладываются монеты – на достаток, зёрна – на долгую и счастливую жизнь, сосуд с вином – на удачу. А под четвёртый закапывают живую жертву, чтобы не рухнул дом, придавив во сне хозяина. Петух или собака, овца или коза – иногда удаётся обойтись малой кровью.

Но вернее и страшнее всего будет принести в жертву человека, и его неупокоенный дух, станет хранителем места, помощником во всех делах. Главное не забывать в свою очередь приносить жертвы – ему.

Одна лишь неделя в году дана для того, чтобы такие души ненадолго вернулись в мир живых, почувствовали запах свежеиспечённого хлеба, погрелись у очага.

Одна лишь ночь дана Михелю, чтобы попытаться исправить то, что свершилось за много лет до его рождения. Другой – не будет.

***

Ах, кто в наших краях не знает молодого мельника Михеля, весельчака Михеля, умницу и работягу Михеля?

Вот вступает он на украшенный луг, и серебряная пряжка на его шляпе сверкает в последних лучах заходящего солнца. Снимает Михель с головы шляпу, кладёт на помост. Летним Королём будет он сегодня, до утра носить ему берёзовый венок.

Берёт Михель зажжённый факел, поджигает сложенные поленья. Ярко вспыхивают они, загодя политые крепким вином. Возносится огонь выше человеческого роста – почти до самого неба. Жарко гореть костру, до утра веселиться подле него людям.

Подхватывает Михель второй венок, смеющимся хороводом обвивают молодого красавца девушки, заводят величальную песню. Стой, Летний Король, смотри, слушай, выбирай себе суженую. Кружатся вокруг юные лица, плывут звонкие голоса. Вот цветущая Лизхен смотрит на Михеля ясными голубыми глазами. Вот несмело улыбается Марта – в свете костра она кажется почти хорошенькой. Вот, встретившись с Михелем взглядом, опускает ресницы незнакомая сероглазая девушка – дочка кузнеца? кожевника? – всех не упомнишь.