Миклош Акли, или История королевского шута

После таких объяснений ротозей-немец, как правило, удалялся разочарованный тем, что не предвидится тут ничего особенного. Хотя в Вене любят поглазеть задарма.

Но так было только в самом начале, пока повозки не перегородили окончательно улицу. После этого зевакам уже пришлось останавливаться возле телег, где Сепеши оставил несколько ополченцев, говоривших по-немецки, и те объясняли зевакам происходящее по вышеприведенной формуле, чтобы снять у ночных прохожих подозрение, подобно тому, как грабители снимают с них зимнее пальто.

А на перекрытой улицу полным хозяином был уже барон Сепеши, проводивший короткое совещание с командирами отрядов.

- Давайте, господа, начинать. Время дорого, благородные земляки.

- Пожалуйста, мы начнем, скажите только: где, - откликнулся господин Бори, главный среди прочих командиров.

- Начинать надо с начала, - посмеялся Сепеши.

- Что верно, то верно, - согласился Бори. - А начало всякого дела, это - испробовать мирный путь! Потому что у каждого человека - одна голова и та своя! А у палача - топорик!

- Заржавел он, - пренебрежительно махнул рукой Болдижар Вереш.

- Ну-ну, зарываться не надо, господин Болдижар! - возразил подпоручик Томпа. - Знаем, что вы человек храбрый, а все-таки мы не у себя дома.

- Да, дома оно конечно было бы лучше! - вздохнул Баймоди.

- Я не против, - согласился Сепеши, - давайте начнем мирные переговоры. Боюсь только, затянутся они надолго. А здесь промедление смерти подобно. Ну ладно, подергайте за колокольчик, господин Бори.

- Да тут вот даже молоток висит, - заметил Бори, пошарив по воротам рукою.

- Молоток - это для дневной поры. Когда привратник во дворе находится. А ночью в колокольчик звонить положено. Шнур проведен прямо в комнату дворника.

- Ладно, дернем за шнур. А тем временем - давайте лестницы к стене и марш наверх.

- Не рановато? Что они там будут делать, на стенах-то?

- Которые взобрались - пусть сидят, будто вороны. Кто из дома выйдет к нам, пусть знает, что перед нами - серьезное войско. И карабины из-под полушубков достаньте, пусть поблескивают в темноте!

Сепеши одобряюще кивнул головой и сам пошел поддерживать лестницу для тех, кому взбираться на стену. А господин Бори с радостью ухватился за конец звонкового шнура и стал то натягивать его, то отпускать, как когда-то в детстве ремешки церковного органа.

Раньше всех услышала о начале военной операции собака и принялась выть.

- Да пристрелите вы эту бестию! - крикнул Сепеши.

Раздался выстрел, собака умолкла.

- Я, - со стороны отозвался один из взобравшихся туда дворян.

- Меткий выстрел! - похвалил барон. - Назначаю вас моим старшим егерем.

Это был княжеский жест: в имении Сепеши старший егерь получал немалые денежки. Он вызвал у дворян-ополченцев всеобщее воодушевление и готовность выслужиться. Ничего не скажешь: барин есть барин!

Только господин Бори не одобрил стрельбу. Он с нетерпением прижался ухо к смотровому окошечку в воротах. - Не надо было палить, потому что теперь бабоньки перепугаются, никто не посмеет и нос высунуть. Не надо было еще и потому, что выстрел породил и в мозгу Акли дурные мысли, а именно - напомнил ему, что ведь и у него тоже есть карабин. Что если сейчас взять, да пристрелить Сепеши, и таким путем спасти от него маленькую Незабудку?! И незримый демон уже принялся подталкивать его под локоть: а ну доставай карабин, руку на курок. Негодяй вполне заслуживает пули. Чего боишься? Чего колеблешься? И демон все подстрекал его, подбивал, подталкивал! Лишал здравого разума! Но доброго человека всегда сопровождает наряду со злым духом еще и дух добрый. Поэтому добрый человек никогда не может сделать ничего дурного, если не поторопится, если даст и доброму духу время сказать слово.

"Ах ты глупый Акли! - сказал добрый дух. - Ну спасешь ты Незабудку. А сам-то погибнешь. И палач отрубит твою глупую голову. А что станется потом, без тебя, с Незабудкой?"

Ну конечно же. Прав добрый дух: что станется с Незабудкой, если я, Акли, перестану существовать? Страшно подумать! Незабудка конечно уцелеет, будет жить дальше. Только принадлежать она будет уже другому. Уцелеют ее красивые глазки, роскошные волосы и веселый милый смех. Все останется, что было...

А чего же не будет? Не будет Акли, ее Акли! И Акли стало жалко девушки, именно потому, что он отберет у нее таким образом себя, потому что Акли был человеком, готовым на самопожертвование. Вот и выходило, что он не должен был убивать Сепеши.