Микромемуары мудрого майора

Неизвестно, по каким причинам Кирюшу назначили «замком», но предоставленной ему властью тот пользовался с удовольствием и извлекал из этого свои дивиденды. В увольнение чаще всего ходили курсанты-земляки Кирюши из числа «мажоров». Папаши забирали сынков на больших внедорожниках (хороший понт – дороже денег), а остальные молча завидовали. У Кирюши родители не обладали такими средствами и возможностями, вот он и «дружил» с «мажорами». Им – увольнение и освобождение от нарядов и дежурств, ему – что-то более материальное, чем «спасибо, дружище».

«Хрен с тобой, утырок. Схожу в наряд. Лучше подежурить, чем тебе жопу лизать или выкупать у тебя «увалы», – думал Андрей, собираясь отдохнуть после обеда, перед заступлением на суточное дежурство. Андрей был командиром отделения, поэтому ему предстояло дежурить по курсу в качестве дежурного, вместе с двумя дневальными. Согласно «Кирюшиного» графика, в его отделении очередь дежурить выпала шестнадцатилетнему Боброву и девятнадцатилетнему Круткову. «С ними проблем не будет», – решил Андрей. – «Уберут быстро и чисто, и гонять не придется».

Перед заступлением поспать тоже не удалось, так как их взвод располагался не в «кубриках», как другие три взвода, а на «взлетке», то есть, фактически, в коридоре. Постоянно звонил телефон с тумбочки дневального (она была огорожена стендом с информацией и не являлась препятствием для звуков), сами дневальные орали постоянно друг другу, находясь в разных концах коридора. Дежурный с тумбы тоже орал, причем им обоим.

Так как дневальные были из своего отделения, Андрей решил вздремнуть попозже, ночью. После отбоя Коля Крутков и Женя Бобров подбросили монетку, решая, кому мыть туалет и «умывалку», а кому «взлетку». Мыть кафельные чертоги выпало Боброву, и он со вздохом направился выполнять не очень чистую работу. Пока Крутков драил «взлетку» (главное – стереть «чиркаши» от подошв берцев), Андрей стоял на тумбе. После окончания уборки, Андрей проверил чистоту, всё было чисто. Не как в операционной, конечно, но и не хуже, чем обычно у других. Оснований для недовольства начальника курса подполковника Дубинина они не представляли.

Дневальные опять подбросили монетку, решая, кто будет в какой очередности спать. Обычно дневальные спят по очереди, деля ночь пополам (примерно с 00 до 03, с 03 до 06), дежурный же совсем не спит, бдя за тишиной и спокойствием на курсе и охраняя чуткий сон товарищей. Можно почитать книгу или разгадать кроссворд, поковырять в носу и даже (О нет! Это же злостное нарушение!!!) поспать. Но всё это можно делать втихаря, чтобы не «спалиться», ибо на тумбе по уставу положено только стоять, тупо уставившись в стену напротив или читать устав внутренней службы, и ничего более, никаких детективов.

Обычно, после уборки, один дневальный идёт отдыхать лёжа (а попросту – спать), второй находится на тумбе. Это не та тумба с ящиками и высотой с полметра и выше (для тех, кто не служил), а постаментик высотой около десяти сантиметров. Дежурный в это время слоняется без дела по коридору, ибо заняться ему ночью решительно нечем. По долгу службы нечем, а остальное под запретом. Когда Крутков проснулся и встал на тумбу, Андрей решил нарушить запрет и самым наглым образом поспать, для чего закрыл на щеколду дверь. Вообще, входа в расположение курса (первый «б» находился на пятом этаже пятиэтажки) было два – один непосредственно напротив тумбы, второй с левого торца коридора. Центральный вход со стороны улицы всегда был открыт, через него обычно все и заходили, включая дежурного по институту, всевозможных начальников и командиров, а также сами курсанты. Второй же вход с улицы открывался редко, так как подъезд был крайний, и идти до него всем было лень. Этот вход использовался начальником курса, ключ от входа у него был всегда с собой.

Колян читал книжку, сидя на стуле перед тумбой. Андрей посмотрел в глазок двери, убедившись, что площадка перед дверью снаружи видна хорошо.

– Колян, я дреману чуток. Если кто будет ломиться в дверь, сначала разбуди меня, потом уже открывай. Хорошо?

– Угу, – пробурчал Колян, не отрываясь от книжки.

«Пусть читает, так хоть не уснет», – подумал Андрей и рухнул в кровать, находящуюся в метре от тумбы, обняв ПР-74 (резиновая палка – символ «власти» и отличительный признак дежурного по курсу от обычных курсантов) и надвинув кепку на глаза.

Ему снились мамины пирожки, летний день на волжском пляже с загорелыми девчонками. Потом – казарма (не кошмары, но так себе картинки) и знакомые лица курсантов. Потом приснилось, что его разбудил дежурный по институту майор Кононенко по прозвищу «Конь». Тот склонился над Андреем и прошептал: «Спишь?». Андрей также тихо ответил: «Сплю». Тот, убаюкивающе, продолжил: «ну, спи, спи», и удалился. Потом снился колхоз, уборка зерновых и опять пляж с девочками…

«Курс, подъем!!!» – заорал Колян, и девчонки с пляжем испарились, как вода на песке в летний зной. Андрей встал с кровати, потянулся и понял, что неплохо выспался.