Микромемуары мудрого майора

– Колян, прикинь, мне приснилось, что меня Конь будил, – весело начал Андрей, и увидел, что Колян как-то смущённо и виновато улыбнулся.

– Андрюх, это… ну… в общем… Это был не сон.

– В смысле? – Андрей сел на кровать.

– Я читал книгу и задремал на стуле. Когда дверь начали дергать с той стороны и стучать в неё, я спросонья сразу и открыл, забыл, что ты спишь. Конь вошёл, так сразу тебя на кровати и увидел.

– Пипец, я в шоках с тебя, Колян. Подстава подстав

– Ну, извини. Я не хотел, – виновато ответил Колян.

Тот факт, что Конь не объявил сразу Андрею наряд вне очереди, ещё ни о чём не говорил. Может, просто дал ему возможность поспать перед этим самым внеочередным нарядом. Обычно за сон на посту наказание объявляют в виде внеочередного дежурства по курсу. Андрей решил найти Коня и узнать свою судьбу на ближайшие сутки. Оставалась надежда, что Конь – тоже человек… Может и простит.

– Здражла, тщ майор! – Андрей нашел Коня в стойле (помещении Дежурной Части).

– Здравствуй, ленивец. Все спишь?

– Я с увольнения прибыл, ночь не спал, вот и вырубило.

– Понимаю, но служба – есть служба. Наряд вне очереди. Доложишь начальнику своего курса, я проверю. Если не доложишь – тогда ещё пять «подарю»

– Понял, – потерял надежду Андрей. – Ршитетьти?

– Иди, курсант.

Андрей доложил о ночном происшествии начальнику курса Дубинину.

– Я снимаю вас с дежурства. Дневальные пусть убираются, а вы можете отдыхать до заступления.

Подполковник Дубинин обращался ко всем курсантам на «вы», даже к наглым «мажорам» и последним двоечникам. Андрей так и не поспал перед дежурством, опять мешали крики и другие шумы. Дежурить предстояло уже не со своими дневальными, а с такими же «залётчиками», то есть теми, кому тоже наряд вне очереди выдали. Обычно, таких заставлять убираться – проблема. Здесь же дела обстояли ещё хуже. Оба были из числа «мажоров» и «пацанчиков с понятиями», то есть, для обоих мыть туалет было «западло». Андрей и не собирался никого уговаривать или угрожать.

– Мне всё равно, будете ли вы убираться или нет. Я только из увольнения. Если объявят ещё пять нарядов, отдежурю. На майские все равно всех отпустят. А вы по два месяца без «увала». Смотрите сами.

«Залётчики» были настолько злостными, что, несмотря на то, что были «мажорами» и родители пытались их забрать на выходные, начальник курса был непреклонен. Видимо, очень сильно насолили они ему. Оба на речь Андрея ответили, что им «пофиг».

– Мне тоже, – ответил Андрей и больше с курсантами Жбякиным и Понторезовым не разговаривал.

Курс жил обычной жизнью – спортивно-массовые мероприятия, ужин, свободное время, умывание и отбой. После «спортмассовых», когда курс убыл на ужин, Андрей зашел в умывальную комнату. Какой-то дебил плохо почистил подошвы «берцев» о металлическую решетку при входе с улицы, и размазал грязь по кафелю. Даже в туалете были следы пребывания грязнули.

«Где он только грязь нашел? На плацу ж\б плиты, между корпусами асфальт», – удивлялся Андрей.

На линолеуме «взлётки», как показалось Андрею, «чиркашей» также было больше, чем обычно. После отбоя дневальные стали спорить, кому мыть туалет и умывалку. Здравая мысль всё-таки посетила их головы, что начальник завтра будет «раздавать слонов» и увольнения им ещё долго не видать. Однако, каждый из них был не против только помыть «взлётку», но туалет мыть мешали «понятия».

«Дома, видимо, служанки убирали и горничные», – с презрением подумал Андрей, глядя на ругающихся «мажоров». Их препирания грозили перерасти в драку, поэтому Андрей сказал, чтобы оба шли спать, если работать не хотят.

– Всё равно завтра с наряда снимут, если никто из вас не уберет туалет. Ещё три месяца из нарядов вылезать не будем, – «успокоил» их Андрей.

Ему показалось на мгновение, что курсанты задумались над сказанным, однако оба разошлись по кубрикам.

«Видимо, «понятия» сильнее желания побыть в увольнении», – подумал Андрей и взялся за книжку.

– Андрюх, там в умывалке и туалете такой срач… Тебя же с наряда снимут, – сказал подошедший Женек Макаров.

– Впервые на арене цирка – «Человек-Пофиг», – отшутился «дикторским» голосом Андрей. – «Мажоры» никак не решат, кому мыть туалет, не мне же за швабру браться.

– Ну, смотри сам, – посочувствовал Женек.

«Лягу и я спать. Всё равно с наряда снимут, так хоть высплюсь», – решил он, и, закрыв дверь на щеколду, лёг спать на ту же «косячную» кровать возле тумбы. Ночью его никто не тревожил, и он, проснувшись за двадцать минут до подъема, пошёл в умывалку. «Снаряд в одну воронку не падает. Со сном меня не «спалили». Но хрен редьки не слаще, не за сон, так за срач снимут», – думал он, взирая на подсохшую уже грязь.

Курсовой офицер, капитан Мамонов, был самым нетребовательным и тихим курсовым офицером. Прапорщик Пчельник давно бы сам выписал каждому по наряду, а дневальным бы ещё и съездил по ушам. Мамонов же из своей кельи не выходил ни разу и срача не видел. До прихода Дубинина оставалось три часа, но желания поработать у «залётчиков» Жбякина и Понторезова, вместе с их пробуждением, не проснулось.