Микрошечка

Он тут же взял телефон и набрал код сына.

— Папа? — голос сына звучал не очень громко, но я услышала в его вопросе тревогу. Конечно же, он чувствовал, что происходит в этом доме!

— Привет, наследник! Как твоя «no problem»?

— Как всегда, проблем куча, но ни одной серьезной.

— Мы с мамой хотели бы тебя видеть. Есть возможность?

— Конечно! — возопил сын так, что стало слышно сразу во всех мирах, имевшихся у нас в наличии. — Скоро буду! — И отключился.

Ну, что ж, назад дороги нет… Не знаю, разумно ли поступаю, но так подсказывает мне любовь. Или мой эгоизм?.. Все! Рефлексии побоку. Я люблю сына и хочу его видеть. А, как сказал мой разумный, желание уходящего закон. И не только я этого хочу, но и сын. Я это услышала!

Мой творец ободряюще улыбнулся мне. Мол, не бойся, не крокодил к нам спешит, а сын родной. А я и не боюсь. Крокодилы мне уже не страшны. Мне никто не страшен, кроме самой себя.

Ближе к вечеру сын постучал в двери нашего дома. К сожалению, встретить его на крыльце дома я уже не могла. Постучал чисто символически, предупреждая, и тут же влетел внутрь. Раньше он не стучался, а просто влетал. Тревога в его глазах молниеносно сменилась ошеломлением. Я попробовала взглянуть на нашу парочку его глазами и невольно усмехнулась. Видок у нас был еще тот — хоть сейчас к алтарю. На мне — длинное белое платье с жемчужным переливом и все причитающиеся к нему аксессуары, прическа типа «ниагарский водопад», а на муже — смокинг цвета ночного неба и белая рубаха — в общем, он был неотразим.

— У вас что — годовщина свадьбы? — спросил сын.

Мы стали судорожно перебирать в уме даты.

— Черт, забыл! — получил он верный результат чуть раньше нас.

Действительно, сегодня имела место быть именно таковая годовщина.

— Не расстраивайся, — успокоил его отец, — мы сами забыли.

— А это? — указал он на наши наряды.

— Ну, теперь для нас каждая встреча с тобой — праздник. Это не упрек, а констатация, — предупредил он оправдательный монолог сына. — Объяснений не требуется.

— Предупредили бы, а то я не совсем в стиле момента, — посетовал сын.

Он был одет по вечно демократично-спортивной молодежной моде, но не без изящества. Наша семейная склонность к аристократизму чувствовалась в его облике.

— Стиль этого момента диктуешь ты, — заметила я.

— Ну уж нет, — отмахнулся он. — Ваш день! Завидую! Раз! Поздравляю! Два! Отец!.. — обнял он моего Зевса, стоящего к нему ближе. — Мама!..

Я так соскучилась, что обвила его обеими руками и прижалась к рельефно-мускулистой груди, но вдруг почувствовала напряженную тишину вокруг. Чуть отстранилась и увидела, как сын с безотчетным ужасом наблюдает за своей левой рукой, проходящей сквозь мое тело. Правая рука оцепенела на уровне моего плеча.

Бедняжка! Его никто не научил правилам общения с субъектами иного мира. С призраками — по общим понятиям.

— Мама? — повторил он уже вопросительно-дрожащим голосом. Надо отдать должное его самообладанию — не отшатнулся.

— Не бойся, — попыталась я успокоить его, сделав шаг назад, чтобы мой вполне натуральный зрительный образ помог ему справиться с замешательством. Лицо его было белее рубашки отца.

— А он и не боится, только немного растерялся, — поддержал его старший мужчина.

— Уж признайся себе и нам, что направляясь сюда, вообще, не чаял меня увидеть… Так не лучше ли ожидаемого то, что перед тобой?

— Не-несравненно лучше, — нашел в себе силы произнести хоть что-то мой мужественный мальчик.

— Но я же предупреждал: «мы с мамой», — напомнил глава семьи.

— Ладно, — прервала я выяснения. — Уверяю тебя, сынок, что я не призрак, а если чуть-чуть и призрак, то совсем не опасный. И клянусь всем своим призрачным бытием, что не увлеку тебя коварно за собой в потусторонний мир… А посему иди приведи себя в порядок с дороги. Надеюсь, что нас ждет достаточно приятный и интересный семейный вечер.

— При свечах? — улыбнулся еще не справившийся с бледностью сын.

— Ну, если вечер с привидениями, то как же можно без свечей! — пообещала я. — При свечах, при камине, в сопровождении готической музыки.

— Отлично! — уже порозовел он. — Я быстро.

— Можешь не торопиться, у нас еще есть время, — сказала я вдогонку.

— Нет уж, нет уж! — обернулся сын. — Иначе я помру от любопытства. И папа будет иметь два привидения в один вечер.

— Тьфу ты! Типун тебе на язык! Брысь! — возмутился отец.

Сын скрылся в своей комнате, которая всегда его ждала в этом доме.

Мы с мужем посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули.

— Нормальная реакция, — оценил он сына. — Но мог бы и не бледнеть, как кисейная барышня.

— На фантофилию способны только такие психи, как ты, — покачала я головой. — Не требуй от нашего сына шизофренических реакций.

— При желании можно доказать, что любая «филия» есть фантофилия, и шизофрениками окажутся все, кто способен что-то любить… Или параноиками.

— Ладно, обойдемся без доказательств, — прервала я мужа. При нервном возбуждении он склонен к излишним словоизвержениям, а сие небезопасно для окружающих. — Он так похож на тебя молодого!

— И на тебя!

— Не больше, чем мужчина может быть похож на женщину. Внешне он — ты.