Мила Рудик и Магический Синод

Когда Ромка закончил свой рассказ, они уже подошли к Дому Знахарей. Над конусообразной крышей круглой и толстой, как бочка, башни сбились плотной периной облака.

— Так вот что случилось с его плечом, — произнесла Мила. — Значит, укус оборотня для Вирта всего лишь «незначительная бытовая травма»?

Ромка усмехнулся.

— А он ничего. Хоть ему и семьдесят с чем-то там… Совсем не похож на наших учителей или на Велемира. Он мне напомнил… — Ромка запнулся, потом договорил: — Наших кураторов. Как будто он старше, но не намного.

Миле на секунду показалось, что Ромка хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.

— Значит, тебя окончательно оправдали? — спросил он.

Мила кивнула.

— Поверить не могу, что этот кошмар закончился. — Она на мгновение с силой зажмурила глаза, пытаясь отделаться от внезапно сжавшего ее внутренности холода. — Надеюсь, я никогда больше не увижу ордалий. Никогда.

Почувствовав теплое прикосновение, Мила открыла глаза. Ромкина рука лежала у нее на плече.

— Все на самом деле закончилось.

Под взглядом друга, проникнутым поддержкой и уверенностью в произнесенных словах, Мила глубоко вздохнула и через силу заставила себя кивнуть.

— Кстати, а когда ты научился использовать Серебрянку? — удивленно спросила она Ромку. — Мы это только на восьмом курсе учить будем, кажется.

Он прищурился, скорчив смущенную мину.

— Ты как-то рассказывала, как профессор Безродный и Гарик поймали оборотня во время Соревнований. Ну, я… нашел в книге нужное заклинание, попрактиковался немного… Вот уж не думал, что мне действительно это скоро пригодится.

Мила улыбнулась.

— Это спасло Вирту жизнь.

Ромка кивнул и сразу же тряхнул головой, словно выбрасывая из головы какие-то пугающие картины.

— Слушай, а откуда Вирт знал, что Шалопай будет меня слушаться? — удивленно нахмурился он.

Мила на секунду задумалась.

— Кажется, я догадываюсь. У него есть дар: распознавать способности других людей. Наверное, он почувствовал в тебе что-то такое, из-за чего решил, что Шалопай будет тебя слушать.

Ромка озадаченно качнул головой.

— Знаешь, я ведь половину не понял из того, что там происходило, — сказал он. — Ты мне еще много чего должна объяснить. Идет?

— Идет, — легко согласилась Мила. — Но не раньше, чем навещу Гурия. Я должна увидеть его. Мне необходимо убедиться, что он вернулся из этого бесконечного сна, что с ним действительно уже все в порядке. Ты со мной?

Мила уже сделала несколько шагов в сторону главного входа Дома Знахарей, но, обернувшись, заметила, что Ромка остался стоять на месте. Он сдержанно кашлянул и, нахмурившись, отвел взгляд.

— Ты не пойдешь, верно? — с тяжелым вздохом догадалась Мила. — Ты все еще в обиде на него? В обиде за то, что он сделал много лет назад?

Ромка улыбнулся. Улыбка вышла одновременно ироничной и извиняющейся.

— Я просто обещал Шалопаю, что накормлю его овсяным печеньем, как только мы вернемся домой. Оборотня он так на вкус и не попробовал, так что…

Шалопай при словах «овсяное печенье» зашелся лаем.

— Ну вот! Видишь? Обещания надо выполнять, правильно?

Шалопай схватил Ромку зубами за штанину джинсов и потащил за собой. Лапшин напоследок беспомощно развел руками, и они ушли. Мила, скептически изогнув бровь, несколько секунд смотрела им вслед.

— Что-то я не поняла, — вслух пробурчала она. — Это вообще мой пес или чей?

Затем снова вздохнула и поспешила к Гурию.

Глава 20 Покойник из руин Харакса

Не успела Мила войти в палату Гурия, как тут же очутилась в знакомых объятьях Акулины.

— Ну наконец-то! — Карие глаза Акулины разглядывали ее с беспокойством. — Как ты? Тебя оправдали? Утром здесь была Платина…

— Со мной уже все хорошо, — с показной беспечностью перебила Акулину Мила. — Все нормально. Меня оправдали и отпустили. А как Гу…

Отстранившись от Акулины, Мила глянула поверх ее плеча.

— Гурий!

На Милу с улыбкой смотрели серо-зеленые глаза. Гурий все еще был в постели, но уже не лежал, а сидел, подложив под спину подушку. Он выглядел бодрым и жизнерадостным. Мила стояла на месте и глупо улыбалась.

— Прекратите смотреть на меня, как на новогоднюю елку, — со смущенной улыбкой произнес Гурий. — Для меня это выглядит странно. Это все равно что… как будто я лег спать, проснулся, а все почему-то мне чертовски рады. Я чувствую себя не в своей тарелке, честное слово. Прекратите это.

Акулина рядом с Милой вздохнула и неодобрительно покачала головой.

— Почти восемь месяцев… Ты спал почти восемь месяцев, соня.

— Наверное, теперь у меня будет бессонница, — с озабоченным видом отозвался Гурий.

Они с Акулиной улыбнулись друг другу, и Мила отвела взгляд, чувствуя себя так, будто она подглядывает за чем-то личным.

— Ну что ж! — воскликнула вдруг Акулина. — Раз у вас обоих теперь все в порядке, то я вас оставляю. Зельеварение никто не отменял, а я и так две пары уже прогуляла.

Она вдруг с тревогой посмотрела сначала на Гурия, потом на Милу.

— Присмотрите тут друг за другом, пока меня не будет, хорошо? — серьезно попросила она. — Никаких больше беспробудных снов, судов, ордалий и тому подобного. Я не шучу.