Мила Рудик и тайна шестого адепта

— И когда же это она меня на место поставила? — равнодушно поинтересовался он. — До или после того, как отключилась?

Мила едва не заскрипела зубами от раздражения.

— Не выделывайся, Лютов. Ты тоже был на пределе, — резче, чем ей хотелось бы, парировала она.

Он презрительно усмехнулся, переводя взгляд с Сергея на нее.

— Откуда тебе знать? Я же не грохнулся в обморок.

Мила почувствовала, как злость внутри нее нарастает, словно снежный ком, но не смогла ответить. Она вынуждена была промолчать, потому что он сказал правду — из них двоих только она потеряла сознание.

«Стыдно, — подумала про себя Мила. — Даже противно, до чего стыдно. Противно быть такой слабой. Хочу стать сильнее».

Наблюдая, как он отворачивается от нее с улыбкой триумфатора, она могла лишь мысленно пообещать:

«Я с тобой сравняюсь, Лютов, клянусь».

Сергей несколько секунд угрюмо смотрел Лютову в затылок, потом повернулся к Миле.

— Пусть пыжится, — сказал он. — Все видели, что ты ему не уступила.

С этими словами Капустин коротко махнул ей рукой и вместе с Назаром вернулся к белорогим. Мила не могла согласиться с Сергеем — нет, она уступила Лютову. Она это знала, и он это знал.

К ней подошел только что вошедший в класс Ромка. Они расстались десять минут назад в холле, когда Лапшин встретил Яну Ясколку и они куда-то ушли. Оглянувшись, Мила увидела Ромкину девушку в кругу белорогих — задумавшись, она не заметила, как Яна прошла мимо нее.

— А где Белка? — спросила Мила.

— Я ее только что видел на лестнице, — ответил Лапшин. — В компании каких-то ребят. По-моему, они с разных курсов.

— Наверное, они все с курса изомагии, — догадалась Мила. — Белка говорила, что на занятия к профессору Шляху ходят студенты со всех курсов Старшего Дума и даже пару человек из Младшего.

Последнее время Белка много времени стала посвящать своему новому предмету. Вместе с другими учениками профессора Шляха они оставались в классе изомагии даже после уроков и практиковались в создании Порогов и Порталов Темперы. А в выходные дни Барвий Шлях пускал некоторых студентов в свою студию, чтобы они могли посмотреть, как он работает.

Пока Мила думала о Белке, та появилась в дверях класса. Заметив друзей, просияла и направилась к ним.

— У меня хорошая новость, — подойдя, сказала она.

Мила с Ромкой посмотрели на нее с интересом.

— Профессор Шлях решил организовать выставку Порталов Темперы для студентов Думгрота, — сообщила Белка.

— И что в этой новости хорошего? — скривился Лапшин, будто ему под нос сунули скунса. — Кому это интересно?

Белкино лицо на миг потемнело, потом она сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Я тебя не слышу, Лапшин, — холодно сказала она ему. — Тебе не удастся испортить мне удовольствие.

— А ты-то какое отношение имеешь к этой выставке? — хмыкнул Ромка.

Белка улыбнулась от уха до уха.

— Потому что выставляться будут работы студентов курса изомагии, — заявила Белка. Она неодобрительно покосилась на Лапшина. — И моя тоже, если кто не понял.

— Поздравляю, Белка, — сказала Мила. — А когда будет выставка?

— Через два месяца, — живо отозвалась подруга; отвечая, она выглядела заметно взволнованной. — За два месяца каждый из студентов профессора Шляха должен создать свой Портал Темперы. Я так нервничаю…

— Не волнуйся, — сказала ей Мила, стараясь подбодрить Белку. — У тебя все получится.

— Я буду стараться, — улыбнулась ей подруга и вдруг снова взволнованно округлила глаза. — Вы же придете на выставку? Мне бы очень хотелось, чтобы вы пришли.

— Придем обязательно, — быстро ответила Мила, не дав Лапшину даже рта раскрыть — она видела по его лицу, что он собирался вставить очередную язвительную реплику.

— Хорошо, — счастливо заулыбалась Белка.

Мила не могла не улыбнуться в ответ — ей было приятно видеть, с какой увлеченностью Белка относится к изомагии, как будто Белкина радость на время становилась и ее радостью тоже. Уже зная, какими мимолетными и хрупкими могут быть эти чувства — радость и счастье, — Мила все больше начинала их ценить.

* * *

За учебой и тренировками октябрь и ноябрь пролетели незаметно. К немалому огорчению Милы, работа с дневником Тераса Квита за это время не сдвинулась с мертвой точки. Записи Тераса, касающиеся Дуата, Мила и Вирт с Ромкой уже считали отработанными. Среди записей, следующих далее, было две странные фразы, которые, безусловно, являлись подсказками: «Козел смотрит вверх» и «Задумчивый коротышка ушел в лазурном». Ни у Милы, ни у Ромки не было ни малейших предположений, что бы это могло означать. И даже Вирт в этот раз ничем не мог помочь, признавая, что обе подсказки ни о чем ему не говорят. Казалось, что поиски зашли в тупик.

Много раз перечитывая одни и те же записи, чтобы найти ниточки, которые приведут ее к тайнам Многолика, Мила успела выучить их наизусть. Она снова и снова прокручивала в голове самые, на ее взгляд, важные строки.