Милая, 18

— Не будет ли огорчен тот кавалер, с которым вы пришли? — спросил он.

— Я пришла с господином Томпсоном из Американского посольства и с его женой, так что я совершенно свободна, лейтенант. Но, может быть, следует получить разрешение у вашего полковника?

— Я с удовольствием провожу вас, — слегка улыбнулся он.

У подъезда Томпсон предложил подвезти их.

— На улице так хорошо, может, пройдемся пешком, лейтенант?

— Как вам угодно.

— Всего доброго, Томми, до свидания, Марта, не забудь, завтра в полдень — у Фиби.

Было поздно и улицы уже опустели, если не считать нескольких пьяниц. Был слышен звук лишь их собственных шагов, да еще где-то далеко громыхал извозчик.

— Я вела себя с вами глупо и невоспитанно, — вдруг остановилась она. — И ни к чему было заставлять вас провожать меня домой. Найдите, пожалуйста, извозчика и…

— Ерунда. Я с удовольствием провожу вас.

— Вам больше не нужно соблюдать правила вежливости: состязание окончено.

— Так и я ведь был с вами не очень-то любезен. Обычно я не веду себя, как надутый индюк. Я стал о вас лучшего мнения, когда узнал, что вы сами себе зарабатываете на жизнь.

Он подставил руку, она приняла ее, и они перешли дорогу. И пахло от нее так хорошо, и ей было хорошо, и он это знал и тихонько насвистывал, чтобы скрыть свои чувства.

— Я поняла, что вы стараетесь меня разозлить, — сказала она. — Я наблюдала за вами после танца. На самом деле вы очень застенчивы.

— Не хочу показаться хвастливым, но я же вижу, что все ждут от меня особого поведения.

— А вам это не нравится?

— Нет, не всегда. Особенно на балах…

— Почему?

— Неважно.

— Нет, скажите.

— У меня мало общего с теми, кто ходит на балы.

— У такого знаменитого офицера, как вы, которого боготворят мужчины и женщины…

— Я не принадлежу к их кругу.

— Почему?

— Не стоит портить вам вечер посторонними темами.

Они молча приближались к концу улицы. Оба растерялись, почувствовав, что их тянет друг к другу, и такая скоропалительность их пугала. Для Габриэлы игра кончилась. Он вел себя любезно, и у нее пропала всякая охота дразнить его, наоборот, ей хотелось поближе узнать человека, который то распускает павлиний хвост, то ведет себя, как ребенок.

Квартира у нее была в большом старом особняке на аллее Трех крестов, напротив католической церкви Святого Александра. Габриэла остановилась перед парадным, нашла в сумочке ключ и протянула Андрею. Тот открыл дверь и отдал ей ключ обратно.

— Спокойной ночи, мадемуазель Рок.

Они пожали друг другу руки.

— Лейтенант Андровский, как вы знаете, я воспитывалась в Америке, где ведут себя не совсем так, как принято здесь. Не сочтете ли вы меня чересчур дерзкой, если я скажу, что хочу увидеть вас снова как можно скорее?

Он медленно высвободил свою руку из ее ладони, и лицо его снова стало по-ребячьи застенчивым.

— Да нет, мадемуазель Рок, — торопливо проговорил он, повернулся и ушел.

Габриэлу поразили ее собственные слова и еще больше — его уход. Она взбежала по лестнице смущенная, злая, уязвленная, со слезами на глазах.

* * *

Из Парижа вылетела большая группа высокопоставленных американцев: три конгрессмена с женами и промышленный советник по американскому заказу на строительство плотины на реке Варта.

— Мы хотим во что бы то ни стало протолкнуть этот заказ, — сказал Томпсон Габриэле, — а я как раз буду в Кракове, когда они прилетят, так что, пожалуйста, займитесь ими дня два, пока я вернусь.

— Что бы вы хотели, чтобы я им показала?

— Как всегда. Экскурсия по Варшаве, завтрак с послом, пресс-конференция, опера, драма. Заранее набросайте список приглашенных на прием.

— Все сделаю, не беспокойтесь. Но в прошлый раз, когда в делегации были жены, Министерство информации прислало для них ужасного сопровождающего. Может, попробуем кого-нибудь другого?

— Например?

— Не знаю, — пожала плечами Габриэла, — скажем, какого-нибудь уланского офицера. В Седьмом полку полно красавцев, которые говорят по-английски.

— Эге, милочка, — пробурчал Томпсон. — На шляпку я однажды уже разорился. Милдред, — сказал он по внутреннему телефону, — позвоните в Цитадель генералу. Нам нужен сопровождающий для жен членов делегации высокопоставленных лиц, которая прибывает послезавтра. Делегация имеет огромное значение, речь идет о большой ссуде для Польши. Если можно, пусть направят лейтенанта Андрея Андровского из Седьмого уланского. Да. Пусть свяжется с мадемуазель Рок. — Он положил трубку. Габриэла покраснела как рак.

— Называйте меня отныне просто Купидоном.

Андрей пришел в ярость, но ничем себя не выдал. Позвонил мадемуазель Рок, спокойно получил от нее распоряжения. Он пустил в ход все свое польское обаяние, сопровождая трех пожилых, но еще чувствительных американок. Ему даже удалось сдержаться, когда одна из дам, узнав, что он играл за сборную Польши, стала настаивать на том, чтобы он снял сапоги и показал мускулы своих ног.

В конце третьего дня он доставил дам в гостиницу, о чем и доложил в посольство мадемуазель Рок.

— Признаться, меня похвалили за умение налаживать связи. Вы внесли большой вклад в строительство плотины на Варте.

— Спасибо, — промямлил Андрей.