Милая маленькая игрушка

Я также помню, как наш разговор так резко оборвался, когда один из моих мужчин из Братвы позвонил и сообщил, что моего отца застрелили. Воспоминание скручивает мне живот, когда оно, свежее и острое, врывается в мой разум, как будто это произошло только вчера.

С того ужасного дня у меня было полно дел, чтобы взять на себя роль отца как пахана. В возрасте двадцати пяти лет я был намного моложе среднего пахана. Даже намного моложе большинства моих мужчин. Это оказалось непросто, особенно с учетом того, что смерть моего отца ознаменовала начало конфликта с новой Братвой, которая двинулась на нашу территорию с юга. Я был настолько поглощен всеми проблемами управления империей моего отца, что у меня не было времени думать о той невероятно сексуальной почти совершеннолетней девушке, с которой я остановился, чтобы пофлиртовать в тот день. Но теперь, когда я провожаю ее взглядом до стойки, я чувствую то же самое необъяснимое влечение, которое заставило меня остановиться и поговорить с ней в тот холодный февральский день.

Темноволосая девушка все еще излучает ту же свирепую персону, когда она подходит, чтобы поговорить с женщиной за столом, но, когда она говорит, ее тон гораздо более уязвим, чем я помню в тот день, когда я подошел к ней. Что-то в том, как он слегка дрожит, привлекает меня, и я не могу не подслушать, как Уитни подтверждает свое имя и излагает свои финансовые проблемы женщине в очках.

Настолько отвлеченный ее затруднительным положением, я едва замечаю, когда очередь доходит до Бьянки, и я позволяю ей вести разговор, продолжая слушать просьбу Уитни о рассрочке и о том, может ли школа предоставить ей еще немного времени.

Мои волосы встают дыбом, когда мужчина позади Уитни начинает ворчать, что она слишком долго, но прежде чем я успеваю что-либо сказать, Уитни бросает через плечо яростный взгляд, который останавливает слова мужчины. Я почти смеюсь вслух от силы ее взгляда. Я бы не удивился, если бы мужчина обмочился из-за этого. Она, безусловно, воплощает образное выражение «если бы взгляды могли убивать».

Наступает период молчания, пока секретарь регистратуры в очках берет трубку, и я изучаю Уитни более внимательно, замечая напряжение, которое поднимает ее плечи, то, как она агрессивно грызет ногти, как будто они лично ее оскорбили. Мне хочется взять ее руки и связать их, чтобы она не могла продолжать так беспощадно их терзать.

Эта мысль рождает в моей голове идею, и внезапно мне хочется узнать, как разрешится ситуация Уитни. Потому что, если она не получит необходимое ей продление, у меня есть план. Я уже несколько недель не встречаюсь с женщиной, которая могла бы удовлетворить мои желания, резко отпустив последнюю после того, как она начала намекать на более глубокие чувства и желание сделать наше соглашение более личным.

Это оставило меня сексуально неудовлетворенным, и мысль о том, чтобы объявить Уитни своей собственностью в обмен на оплату ее обучения, кажется мне выигрышной для всех сторон. Она может оставить свои финансовые проблемы позади, а я почувствую вкус той бойкой девчонки, с которой я начал флиртовать и которую пришлось так внезапно бросить. Мой член начинает набухать по шву моих брюк при мысли об этом новом соглашении, и хотя я знаю, что это жестоко, я молча надеюсь, что колледж откажет девушке в отсрочке, хотя бы для того, чтобы мое предложение звучало более привлекательно для нее.

Секретарь вешает трубку и снова поворачивается к Уитни.

— Хорошо, я поговорила с деканом, и я могу дать вам отсрочку платежа на неделю.

— Неделю? — Уитни звучит подавленной.

— Это все, что я могу вам дать, — бормочет женщина. — Надеюсь, это поможет.

— Большое спасибо. — Уитни натягивает на губы болезненно вымученную улыбку и начинает поворачиваться, пока помощница желает ей удачи.

И вдруг я застыл, уставившись на нее, когда ее темные, пленительные глаза встретились с моими. Они блестят от непролитых слез, которые окрашивают кончик ее носа в светло-розовый цвет, и в этот момент я понял, что ее отсрочка не поможет. Мое сердце неожиданно сжимается от сочувствия, в то время как моя грудь раздувается от молчаливой победы.

Она моя.

— Я сейчас вернусь, — шепчу я на ухо Бьянке, прежде чем выйти из очереди, чтобы подойти к Уитни.

Она останавливается на месте, словно ожидая услышать, как я заговорю, и я делаю ей одолжение, принимая свой самый очаровательный тон.

— Мне жаль, но я не мог не подслушать твою ситуацию, и я подумал, что мог бы поговорить с тобой об этом.

На лице Уитни проступает узнавание, как будто она собирает пазл и наконец видит, где совмещаются части.

— О, ну конечно. — Говорит она с придыханием, когда мой нос улавливает нотку корицы и восхитительных специй.