Милая женушка

– Как отметила ваша клиентка, Аарон будто бесследно исчез. – Джинни смотрела на пару напротив, пока не остановила взгляд на Лайле. – Что подводит снова к вам, Лайла.

– Вы возбудили следствие в отношении меня. – Тон Лайлы остался совершенно бесстрастным.

– Это для вас сюрприз? – осведомился Пит.

– Нет.

Джинни воздержалась от традиционного разъяснения, что первым делом надо взять на заметку супруга или супругу. Эти двое знают процедуру. Им не надо преподавать азбуку следствия по слогам.

– Тогда вы должны понимать, что мы узнали о вашем прошлом.

– А что с ним такое? – Впервые с момента их знакомства Лайла выглядела искренне озадаченной.

– У вас его нет.

Глава 17

Они упустили главное. У нее есть прошлое. Быть может, не в качестве Лайлы Риджфилд, но смена имени не стерла предшествовавшие ему годы сумбура и самоуничижения.

– Ваше настоящее имя? – спросил Пит.

– Лайла Риджфилд. – Это было правдой. Она явилась в суд, уплатила сбор, дала показания о причинах и изменила его. Не срезала ни одного угла. Соблюдала правила, потому что не хотела изгадить шанс распроститься с жизнью, засасывавшей ее во тьму, чтобы извергнуть окровавленной и истерзанной.

– Вы изменили его законным образом.

Разумеется, правильный ответ угадала Джинни.

Судя по взаимодействию с обоими следователями, Пит куда менее опытен. Не способен хранить каменное выражение лица и частенько выпаливает вопросы, которых Джинни наверняка не задала бы.

Да, Джинни настоящий профи. Профи, умеющий нырять и уклоняться в словесном спарринге. Оценивающий каждое слово и вынуждающий проявлять предельную осторожность.

Этот момент скрывать незачем, так что Лайла и пытаться не стала.

– Именно так. Суд принял официальное решение по моей просьбе.

– Почему?

– Давайте на секундочку притормозим, – подавшись вперед, Тобиас поставил локти на край стола. – Какое это имеет отношение к происходящему? Это случилось более десяти лет назад. До ее знакомства с Аароном, не говоря уже о браке.

Пит парировал улыбку Тобиаса собственной.

– Сверхэффективный человек знал бы ответ на этот вопрос.

Как обычно, Джинни прибегла к более аргументированному подходу.

– В данный момент мотивы смены имени кажутся секретом, а любые секреты подозрительны, когда речь идет о пропаже человека.

– Весьма обобщенное обоснование, не так ли? – с насмешкой заметил Тобиас.

Этот вопрос как будто запустил тикавший таймер терпения Джинни. Бесстрастное выражение лица сменилось раздражением. Вся ее осанка гласила, что она скорее бросит обоих за решетку, чем продолжит расспросы.

– Она поменяла имя уже будучи взрослой. Скрывается после совершения преступления в подростковом возрасте? Не знаю, но как-то сомневаюсь. И суть в том, что я могу потребовать раскрытия сведений официальным образом. – Джинни устремила взгляд на Лайлу. – Это займет больше времени, но может быть, именно этого вы и добиваетесь. Развести подальше смену имени и пропажу супруга. Осложнить следствие.

Тобиас встрепенулся, словно хотел ответить, но Лайла, положив ладонь ему на запястье, перехватила инициативу. Эту часть должна поведать она. Это ее жизнь. Ее позор.

– Окончив колледж, я хотела начать с чистого листа.

– Ладно, – Джинни глубоко вздохнула. – Из-за чего?

– Из-за жизни. Прошлого. Семьи, которую я покинула.

– Поконкретнее, пожалуйста.

Лайла понимала, почему Джинни раздражена, но на сей раз не пыталась уклониться от ответов. Внутри у нее все мучительно сжалось от отчаянной потребности парировать эти слова. Эта тема подтачивала тщательно выстроенную жизнь, прогресс, достижение которого далось с большим трудом. Порыв броситься в машину, врезать по газам и не оглядываться обрушился на Лайлу с такой силой, что она покачнулась.

«Ты должна быть такой же, как твоя подружка Карина. Погляди на Амелию в красивом платьице. Потанцуй для меня, конфетка».

Резко запрокинув голову, Лайла уставилась в потолок, чтобы сдержать рвотный позыв. Эхо памяти о низком голосе отца всегда выворачивает ей желудок наизнанку. Он придумывал предлоги, чтобы повидать Амелию. Год за годом. Маячил в дверях всякий раз, когда Амелия заходила в гости. Обнимал ее. Гладил ее волосы.

В детстве она ревновала: «Почему папочка не любит меня так же, как Амелию?» А теперь, во взрослом возрасте, знала ответ. И от этого ответа ей было тошно. В буквальном смысле.

Пару минут никто не говорил ни слова. Тишину в комнате нарушал лишь шелест воздуха, выходящего из вентиляционной решетки на дальней стене.

– Мой… отец… – Каждое слово давалось с большим трудом. Лайла не произносила его имени много лет. И еще дольше не считала отцом. – Он в тюрьме. Его зовут Грант Филдс.

Джинни смотрела на Пита, пока он не встретился с ней взглядом, после чего кивнула в сторону двери. Скрипнув ножками стула по полу, Пит встал и молча удалился из помещения.

Лайла поняла. Теперь Пит ринется добывать сведения о случившемся. Со всеми гнусными подробностями.