Милаха

– Давай, знаешь… За нас! Чтобы всё-всё-всё, – «всё» слилось в захлёбывающийся пьяный шёпот, сопровождаемый широким, охватывающим всю залу жестом руки, – что б всё было как мы, – ткнула пальцем себе в грудь и постаралась навести на меня фокус… Мотнула головой. – И ты! – ткнула теперь пальцем в меня, – Нет! Давай, чтобы МЫ – ты и я – были а-а-ахуенно счастливыми! М? Давай?

Потом были ещё какие-то тосты, в желудке снова приятно потеплело, градус настроения пополз вверх… Боярская без умолку болтала, и хотя я не понимала и половины из сказанного – так мне всё равно было гораздо веселее, чем одной.

– О, смотри… напилась! – ехидно хихикнула Боярская, указывая на женщину, которую буквально на руках уносили с дискотеки. – Кошмар… – Мотнула головой. – Нахер надо? Да? Пьяная баба – пизде не хозяйка, запомни! Давай, за нас!

Снова чокнулись, снова выпили. И она, вдруг, сорвалась с места и куда-то помчалась. Оказалось к Зойке: та стояла в небольшом кругу гостей у дальней стены. Там же был и этот, как его… Холмик, короче. Как только Ольга подошла, его ладонь опустилась чётко на её задницу, медленно огладила… и пальцы побежали вверх по позвоночнику, закопались под волосы на затылке, и снова вниз – оглаживать задницу. Удивительно, но это не выглядело вульгарно. Он словно небрежно ласкал запрыгнувшую к нему на колени кошку – искусствовед, чего уж там. Человек культурный. А Ольга как будто не замечала происходящего. Да и остальные собеседники тоже.

С одной стороны, я не понимала эту тусовку. Было ощущение, что попала в зазеркалье, в котором изысканные, мудрые взрослые превратились вдруг в недогулявших, дорвавшихся до роскоши и вседозволенности подростков. Даже курили уже прямо здесь, разленившись выходить в курилку… С другой стороны – обстановка затягивала. Свобода. Да, в этом была свобода! Бизнес, статус и приличия остались за стенами Короны. Они остались во вчера и протянулись в завтра, тщательно минуя сегодня… А здесь и сейчас эти люди могли позволить себе творить что угодно! Возможно, у каждого из них и была какая-то внутренняя мораль и свой собственный рубеж, за который ни-ни… Но в общей кутерьме этих границ было не разглядеть, одно цеплялось за другое, порождая своим слиянием третье… И уже даже мне казалось – вот она, жизнь! Возбуждает баба – трахни, это же естественно! Прут эндорфины – жги на полную катушку, это же улёт! Пожирает тебя, который час подряд, чей-то липкий взгляд – пожирай в ответ, играй в течную суку, рви шаблоны, стряхивай шелуху приличий!

Вот только тот факт, что взгляд этот принадлежал Зойкиному мужу, ой, как приземлял! Возможно, я была ещё недостаточно пьяна. Возможно, я просто не доросла, не дозрела до всеобщего просветлённого уровня ценителей жизни… Но я по-прежнему отчаянно хотела лишь одного – чтобы Денис обратил на меня внимание. А он за всё время только однажды провожая к выходу кого-то из гостей, возможно нового бизнес-партнёра, бросил на меня мимолётный взгляд, подмигнул… И снова погрузился в свою тему.

– Суровый-то на тебя запал, кажись… – откуда ни возьмись, снова появилась Боярская. – Смотри, осторожней с ним. Во-первых, он не терпит отказов, а во-вторых – не советую обижать Зойку. Давай, выпьем? За Зойку, угу? Ахххрененная же баба, правда?

Чокнулсь, выпили.

– Почему Суровый? Я таких юморных мужиков вообще ни разу не встречала.

– Пфф… Это он тут такой балагур, а видела бы ты его на заседаниях! Не, ну я-то, слава богу, знаю об этом только понаслышке, а вот те, кому доводилось… – Ольга, покачиваясь, повисла на мне, зешептала в ухо: – Председатель Арбитражного суда. Бог всех этих пизднесменов грёбанных… – Многозначительно кивнула головой: – Угу-у-у… А ты думала?

А я ничего не думала. Арбитраж, это же вроде, не уголовка, так в чём крутость? Нет, ну понятно, что я, как будущий экономист, тоже попадала скорее под крыло арбитража – все эти правовые экономические отношения, разрешение имущественных споров, внешняя и внутригосударственная экономическая политика… Это понятно, но чтобы главный судья был таким уж прям крутым? То ли дело – тот, кто решает, посадить за убийство или нет… Вот там реально власть!

Украдкой покосилась в сторону назойливого липкого взгляда. Панин, вальяжно развалившись на диванчике и закинув ноги на невысокий столик, разговаривал с каким-то мужиком… И поглядывал на меня. Брр. До мурашек.

– А хочешь, я тебя от него спрячу? – Ольга всё так же висла на мне и, учитывая её состояние и мои шпильки, мы очень рисковали грохнуться. Хотя ладно, я тоже была пьяненькая. До Боярской далеко, конечно, но всё же… – Пошли… – Она решительно схватила меня за руку. – Пошли, пошли, классное местечко покажу. Только… Блядь… Я не помню где мои сигареты. – И вдруг требовательно вытянула руку в сторону идущего мимо дядьки: – Мужчина! Мужчи-и-ина… угостите даму сигареткой?.. Мм-м, ментоловые… А можно у вас всю пачечку попросить? Ой, спаси-и-ибо… А зажигалочку? Ой, мужчина, какой вы классный! – Она чмокнула его в щёку и потащила меня за собой. – Пошли!

Уходя, я машинально бросила взгляд на Дениса – занят. Ну и ладно.