Милана Грей.2

Пока мы ждали карету, я смотрела вверх на падающий снег. Казалось, нет никаких

проблем, кроме покалывания снежинок.

– Милана, надень капюшон, – сказала Лиса. Я вытащила руки из теплых карманов и

натянула капюшон. Он пополз вниз, и мне пришлось опустить голову. – Где твоя шапка? –

спросила тетя, натягивая мне капюшон.

– Нету. Я ее еще в прошлом году потеряла, – ответила я, увлеченно смахивая снежинки с

челки.

– Холодно, а ты без шапки. Нехорошо, – заметил Джеймс, пряча голые руки в карманы

брюк.

Мы сели в подъехавшую карету, Джеймс сунул монеты в руку кучера, и мы тронулись.

Карета привезла нас к высокому зданию с черной, гладкой облицовкой. У дверей стояла

охрана, дядя сказал им, что мы по делу Миланы Грей и показал удостоверение. Два

здоровяка пропустили нас внутрь.

Мы ждали в коридоре на третьем этаже, пока к нам не вышел мужчина в форме и не

пригласил войти. Зал был с высоким потолком, у стены стоял большой полукруглый стол-

кафедра, за которым сидел судья и еще два человека по бокам, звание которых я

бессовестно не знала. Мы прошли пустующие лавки для присяжных заседателей, и, после

того, как судья в парике разрешил нам сесть, мы заняли свои места за отдельным

небольшим столом.

– Мисс Милана Грей, встаньте за трибуну, – приказал мужчина, сидящий справа от судьи.

Я безропотно послушалась. – Вы обязываетесь говорить правду и только правду, на все

вопросы отвечать четко. Вы согласны с этим?

– Да.

– Документ - Свидетельство о рождении, восстановлен. Для выдачи, просим вас ответить

на пару вопросов, – сказал он.

– Вы подтверждаете, что двенадцать лет жили не в этом измерение? – спросил судья.

– Подтверждаю.

– Не могли бы вы назвать имена ваших родителей?

– Алиса Грей, Джеймс Грей - мои родители, – уверенно ответила я.

– Вы подтверждаете, что вам полных тринадцать лет?

– Подтверждаю.

– Я, Юлий Смит, – начал, положив правую руку на сердце, судья, – выдаю вам документ с

подтверждением данных о вас: Вы – Милана Грей, рожденная 13 апреля 1997 года в

городе Санкт-Стартлайф на улице Новая, дом 23, получаете восстановленный документ 18

декабря 2010 года, – сказал судья и передал документ стоявшему сзади мужчине в

форме, который передал его мне.

Судья стукнул молотком, объявив конец дела. Я села за стол. Женщина, сидящая слева от

судьи, передала ему какие-то бумаги.

– Мистер и Миссис Логон, пройдите за трибуну, – попросила женщина. Тетя с дядей

прошли за трибуну, расширившуюся по волшебству. – Вы обязываетесь говорить правду и

только правду, на все вопросы отвечать четко. Вы согласны с этим?

– Да, – ответил Джеймс.

– Да, – повторила Лиса.

– Джеймс Логон, вы подтверждаете свое желание стать опекуном Миланы Грей? –

спросил судья.

– Подтверждаю.

– Вы, Лиса Логон, подтверждаете свое желание стать опекуном Миланы Грей?

– Подтверждаю, – уверенно ответила тетя.

– Милана Грей, встаньте, – приказала женщина. И я вскочила со стула, ударившись о стол.

Деловая обстановка мне была чуждой, и расслабиться или хотя бы успокоиться мне не

удавалось. Меня преследовало чувство, что я сморожу какую-нибудь глупость в самый

неподходящий момент.

– Милана Грей, – обратился ко мне судья, – Так как вы не состоите ни в одном из детских

домов, просьба огласить подтверждение вашего согласия, что с сегодняшнего дня, 19

декабря 2010 года, Лиса Грей, ваша тетя, и Джеймс Логон являются вашими опекунами.

– Подтверждаю.

– Все данные о семье Логон были просмотрены, судья дает разрешение на опекунство

мисс Миланы Грей. Подтверждение этому вы можете забрать в администрации, предъявив паспорта, – сказала женщина.

Судья стукнул молотком, и мужчина, проводивший нас в зал суда, отвел обратно в

коридор.

– Это надо отметить, – предложил Джеймс, потирая руки. Лиса ткнула его локтем в бок. –

Тортиком, – объяснил дядя.

Забрав документы, мы отправились домой, где съели пропитавшийся торт, что

приготовила Лиса. Джеймс, Лиса приняв душ, отправились в комнату, а я налила себе

ванну.

Я сложила вещи на стульчике, и из кармана выпала фотография, подаренная тетей. Я

залезла в теплую ванную. За окном была уже ночь, а снег не переставал падать, и я

отказывалась ложиться спать. Я рассматривала фото: Лиса с мамой одно лицо, но тетя

чуть повыше. Папа высокий, сильный, мама, наверно, всегда чувствовала себя

защищенной рядом с ним. Я на фото, да и сейчас, была больше похожа на него, чем на

маму. Цвет волос, курносый нос, скулы, губы, густые ресницы, разрез глаз – все его.

Джеймс, обнявший на фото Лису, был особо не красавчиком. Тетя с мамой мне казались

идеально красивыми, и если бы я не знала добрый характер Джеймса, то не смогла бы

даже догадаться, почему тетя Лиса выбрала его. Брюнет с небрежно разлетевшимися

волосами, карие глаза, длинные, тонкие губы, ростом чуть ваши тети. Его костюм был

проглажен, без единой пылинки, галстук на тона два темнее рубашки - все в порядки. А

папа наоборот: штаны, рубашка, расстегнутая сверху, засученные рукава – он держал

меня на руках, а я теребила его волосы. «Папочка», – прошептала я, проводя пальцем по

его лицу на фотографии.

Я вытерла мокрые соленые щеки, положила фото на стопку сложенной одежды, нырнула