Милана Грей.2

ему поесть, хотя он ничего из мною приготовленного даже не трогал. Каждую ночь я

надеялся, что приду к нему, и он согласиться уйти со мной или хотя бы скажет мне слово.

И мое желание сбылось, он заговорил со мной, но не так, как я хотел. Он навел на меня

палочку и закричал на меня, что я ничего не понимаю, что он потерял то, чем дышал, что

он потерял цель жизни, Алису. Он ударил меня заклинанием, и я потерял сознание. Когда

я очнулся, его уже не было, он ушел, я целую неделю приходил туда каждый день, надеясь застать его там, но он просто ушел, сдался, – Джеймс потер лицо. – Потом мне

пришлось сбежать из города, спасая свою семью. Я хотел остаться и перебить всех этих

тварей, – сквозь зубы проговорил учитель и ударил рукой в мягкую спинку сидения. – В

том году я потерял шесть дорогих мне людей: отца, мать, сестру, Алису, Джеймса и тебя.

Прости, что я не забрал тебя сразу. Я не знал, как посмотреть тебе в глаза после того, как

не смог спасти твоих родителей. Я не знал, как скажу тебе, что не смог их спасти.

– Вы не виноваты, – прошептала я, но он меня не расслышал.

– Через двенадцать лет, в тот же день, когда я отнес тебя, я сидел в кафе на станции, возле того детдома… Прости меня, что я такой слабый, даже не смог тебе все сказать

сразу, наврал с именем, и вообще…– сказал Джеймс.

Я не заметила, когда у меня хлынули слезы, не заметила, когда они намочили щеки. Мы с

Джеймсом испытывали одну боль. Я сорвалась с места и обняла мистера Логона.

Мне нужно было все обдумать и успокоиться. Я попросила Мистера Логона взять мои

вещи, когда поезд прибудет на станцию, и вышла из купе. Я облокотилась на

горизонтальный поручень, прикрепленный вдоль всего вагона. За окном проплывали

посеребренные поля, а в моей голове всплывал образ мамы: ее волосы, бледная кожа, хрупкая фигура…

Я не помнила лица отца и перебирала кадры, привидевшиеся мне в столовой, пытаясь

уловить хоть какие-то его черты. Но только темный силуэт в тканевом плаще, высокий, широкоплечий. Я пыталась еще что-то вспомнить, но только металась от жуткой сцены к

детдомовским стенам. Я испытывала глубокие, теплые чувства к людям, которых совсем

недавно ненавидела.

Уже показалась платформа, люди на ней кучковались в маленькие группы по три, два

человека, заглядывая в окна проезжающего поезда. Я рассматривала радостные лица

встречающих, скучающие лица мужчин с табличками и усталые лица, ожидающие свой

поезд. Наткнувшись на лицо светловолосой женщины, мои глаза широко раскрылись.

Мама? Я выгнулась, чтобы убедиться, но она пропала. «Привиделось», - решила я и снова

поникла. Быстро я пробежалась глазами по лицам людей, стоявших перед

остановившимся поездом, стесняясь признаться себе, что ищу желанные синие глаза.

– Милана, пошли, – сказал стоявший за мной Джеймс.

Все тело дернулась из-за укола реальности. Я даже не слышала, как учитель раскрыл

двери купе.

Мы вышли из поезда, и я сразу повернулась в ту сторону, где видела маму. Пробегая по

лицам, я только все сильнее и сильнее расстраивалась.

– Мила , – услышала я долгожданный, дрожащий голос и обернулась.

Передо мной стояла мама. Ее длинные волосы были заплетены вокруг головы. Бледную

кожу и теплые глаза красиво подчеркивало длинное синие платье. По розовым щекам

текли слезы. Мои ноги подкосились, но она поймала меня в теплые объятья. Если я сошла

с ума, так пусть так будет всегда. Ради этого я готова, готова лишиться ума. Я прижалась к

ее пылающему телу, и готова была простоять так всю жизнь.

– Я так хотела тебя увидеть. Я даже не смогла дома вас дождаться и приехала встретить.

Ты так похожа на Джейсона и Алису. Глаза, волосы … Я совсем забыла, как ты похожа на

них.

Мои руки упали, и я испугана попятилась. Улыбка мамы поползла вниз. Она не понимала, в чем дело, как и я. Что она говорит? Может мне только чудится, что это мама? Я потрясла

головой, пытаясь выкинуть ее образ из головы, но не получалось. Передо мной стояла

испуганная мама, моя мама. Я врезалась в Джеймса и посмотрела на него мокрыми от

слез глазами. Мистер Логон расплылся в моих слезах, его улыбка исчезла с лица.

– Милана, – резко развернул меня учитель, и слезы слетели с глаз. – Это Лиса. Она сестра

твоей мамы, это не мама, Мила. Они сестры, – успокаивал меня он, держа за плечи, пока

из глаз не перестали течь слезы.

Выбравшись из хватки Джеймса, я отошла от него. Я вытерла слезы, мокрые щеки щипали

от холода. Я посмотрела на Джеймса, на ма… на Лису.

– Тетя? – спросила я.

– Да, – ответил учитель.

– Мамина сестра?

– Да, близнец.

– Тетя, родная… – перебирала я вслух.– Замечательно! – подвела итог я. – Можно вас

обнять?

– Конечно, дорогая, – улыбнулась в ответ тетя Лиса.

С разбегу я обняла ее, и в душе, где-то глубоко, где всегда было пусто и темно, зажегся

огонь, может, не такой яркий, как требовалось, но его присутствие грело меня. Объятья

были другими: родными, но не мамиными. Я вдохнула цветочный аромат духов тети и

отпрянула.

– А мне тоже можно? – усмехнулся Мистер Логон, и подошел к Лисе. Приобняв, он

поцеловал ее в подставленную щечку. – Милана, твоя тетя – женщина с которой я