Милана Грей.2

– Мистер Логон, все в порядке? – поинтересовалась я.

Волнуясь, я потянулась к нему, но учитель резко поднял голову и убрал ладонь ото рта, сжав руки в замок.

– Милана, – начал он. Его глаза бегали, но он искренне пытался остановить свой взор на

мне. – Я хотел тебе это сказать потом, когда мы уже будем в городе, но я не могу больше

терпеть... Я так давно хотел тебе признаться… – метался мистер Логон, недоговаривая и

теребя кольцо на левой руке.

– Мистер Логон… – начала я, но он меня перебил, словно боясь услышать то, чего он не

желал признать:

– Я знаю, ты зла на своих родителей, – сказал учитель.

Мои глаза широко раскрылись, я никак не ожидала этой темы, и руки сползли на колени.

Мистер Джеймс Логон взглянул мне в глаза, а потом опустил взгляд на свои влажные

руки, и продолжил тихо:

– Они не плохие, им пришлось. Милана, им пришлось тебя оставить, – учитель поднял

взгляд. – Я знал их, – еле слышно произнес он.

Моя нижняя губа поползла вниз, глаза болели, словно от сильного ветра.

Мистер Джеймс Логон потер пальцем парту и произнес имена, как будто прочитав их на

деревянной столешнице:

– Джейсон Грей. Алиса Грей.

Учитель Зельеварения вскочил, стул затрещал по каменному полу и отъехал от парты. Я

безмолвно смотрела на его спину, ожидая, когда он решит продолжить.

– Мы уезжаем после обеда. Поспеши в столовую, – произнес Джеймс Логон после

безмолвных шести секунд.

В голове гудело. «Джейсон Грей, Алиса Грей, Джейсон…» В горле застрял ком, и к гудению

прибавилась тошнота. Голова казалась ватной, все вокруг было в тумане, словно сон.

– Прости, – прошептал учитель. – Я потом все расскажу.

Я встала и направилась в столовый зал. Эффект сна не покидал меня, размазывая все

звуки, оставляя лишь «Джейсон Грей, Алиса Грей, Милана… Грей...» Я прошла мимо

столов и села перед Оливией, оживленно болтавшей с девочкой по соседству. Она

повернулась ко мне, и выражение ее лица сменилась на удивление, а в серо-голубых

глазах загорелся испуг.

– Милана, ты чего? Не волнуйся так, – сказала Оливия. Не дождавшись ответа, она

продолжила, тряся меня за плечи: – Тебе что-то сказал мистер Логон? Милана, что он тебе

сказал?

Перед глазами мелькали непонятные искры, я смотрела сквозь подругу и уже не слышала

ее голоса. Искры собирались в картинку. Она становились четче с усилением до боли

знакомого голоса, но не узнаваемого:

«…– Мама, мама, – повторяла розовощекая малышка, протягивая пухленькие ручки. К

девочке поспешила молодая женщина с теплыми синими глазами, по пути небрежно

заплетая светлые длинные вьющиеся волосы в косу.

– Я здесь, дорогая, – будто пропела она.

Малышка встала и зашагала к маме, неуклюже топая. Мама улыбнулась

сосредоточенному детскому личику, и вокруг глаз по прозрачной коже побежали

морщинки радости.

Дверь в комнату распахнулась, и с дребезгом ручка врезалась в бежевые обои. Девочка от

неожиданности качнулась, белокурая девушка поймала ее за запястья, не дав упасть. В

комнату влетела женщина в черном платье, развевающемся от быстрых шагов, и в кирасе.

На ее бледном лице, обрамленном короткими черными волосами, блеснула злобная

усмешка. «Ин Фаер», - крикнула она, выкинув руку с палочкой вперед.

– Нет! – вскрикнула молодая мама, шагнув вперед, чтобы прикрыть дочь, и остолбенела.

Бледная кожа начала краснеть, а из неморгающих глаз ручьем побежали слезы.

– Мама, горячо, мама! – заплакала девочка, тяня на себя руку.

Она упиралась в пальцы мамы свободной рукой, пытаясь освободить правое запястье, рыдая и визжа от боли. Ворвавшаяся незнакомка стояла, сложив шпилеобразно руки, и

упивалась этой картиной, еще сильнее растянув губы, обнажая белоснежные зубы.

Мужчина в черной накидке вбежал в комнату. «Откинься!» - прокричал он и поспешил к

девушке, чьи ноги вспыхнули огнем, пламя побежало вверх. Злая волшебница вылетела в

коридор, из которого появилась. В конце коридора послышался громкий грохот. Это

дверцы лилового шкафа с ручками в форме сердец. Я его не видела, но точно знала, что

это был именно он. ..»

– Милана, перестань меня пугать! –услышала я тревожный голос Оливии, и жуткая

картина начала растворяться. Пытаясь ее удержать, я потянулась рукой за ней, прошептав

– «мама». Но было поздно, картина растворилась, и передо мной возникло испуганное

побледневшее лицо подруги.

– Оливия, – прошептала я, и в ее глазах мелькнуло облегчение.

– Милана, дурочка…– обиженно сказала она.

Находясь мыслями с той картиной, я оглядела Оливию, не желая ничего говорить. Увидев

какую-то мою реакцию, она успокоилась и одним глотком выпила полстакана компота.

– Мисс Милана Грей, прошу вас подняться ко мне, – прозвучал громкий голос директора, который помог мне прийти в себя.

«Милана Грей», – повторила я про себя. А что, звучало неплохо. Я и совсем забыла, что

сегодня должны объявить решение о моем поступлении, или не поступлении… Резко

появившаяся паника быстро испарила последние намеки на сон. Я встала и направилась к

директору. Вдруг в моей голове всплыли слова мистера Логона: «Мы уезжаем после

обеда». Неужели меня не приняли? Зачем же объявлять это перед всей школой?