Милашка (СИ)

Юнхо стянул полотенце, продемонстрировал белье, словно бы наличие трусов действительно подтверждало факт невинной чистки одежды. Джеджун немного покраснел и отвернулся. К его счастью прибежал щенок, занял руки, но не мысли. Однако не мужчина был их объектом, а он сам. Как же он устал! Каждый день, выходя на улицу, делать вид, что не замечает ехидные усмешки и переглядки подружек Наын. Перед отъездом она сделала все, чтобы отравить его жизнь. И ведь столько лет прошло, он ничего этим клушам не сделал, но каждый раз получал тонну ненависти. Неужели он действительно такой гадкий, как говорит Соин? Эта стерва знала его мать, и ни разу не сказала доброго слова о ней. Как и о нем. Возможно, то немногое, что ему рассказывали, правда?

— Мама умерла, когда мне было три. Повесилась в сарае, — Юнхо забыл, что поднес ко рту клубнику, замер при звуке надтреснутого голоса Кима. Тот отрешенно гладил черныша. — Говорят, к ней ходила вся деревня. И еще много кого… Поэтому отец не известен, да и никто бы не признал ребенка от шлюхи. — Джеджун поднял глаза на Чона, словно почувствовав, что он хотел что-то сказать, быстро перебил. — Несколько лет я жил у бабушки и тети Наын, это младшая сестра мамы, но она вышла замуж и уехала отсюда. И попросила ее новую семью никогда не беспокоить. Так что, я соврал: дело не в платной школе, меня просто не желают там видеть. Ну и я не горю желанием выслушивать все это дерьмо, мне и так часто напоминают, какое я ничтожество. Поэтому я живу здесь один с тех пор, как умерла бабушка. Ваш дядя знал ее и заботился обо мне, давал работу, чтобы я не помер от голода, приглашал зимовать. — Дже вытащил салфетку, громко швыркнул подсыхающей ноздрей. — Зачем рассказываю? Чтобы вы узнали от меня, как есть, а не сплетни дуры Соин. Я дружил со стариком Чхве, а не спал с ним.

Юнхо глаза на него выпучил.

— Чего?!

— Так вы еще не слышали? — щеки Кима вновь порозовели. — Я думал, она уже растрезвонила.

— В смысле спал? — Юнхо подумал, что ослышался.

— В смысле трахался! — Дже разозлился на свое смущение и тугодумие мужчины. — Секс, ну! Чего вы, как маленький…

Лицо Чона вытянулось.

— Она, конечно, трепло, но с чего ей слухи распространять? — в голове не укладывалось, как мог дядя Чхве на восьмом десятке обхаживать ребенка.

— Когда я остался совсем один то в голову лезли всякие мысли, ну… вы понимаете… да? — Джеджун чиркнул ногтем по горлу, сконфузившись. Щенок на его руках затих, почувствовав, видимо, тоску в голосе. — Дед всегда был занят, но находил время навестить меня, мы много разговаривали. Я любил лежать на его коленях… я ведь маленький еще был!

— Да-да, понимаю, — поспешно ответил Юнхо, зная, как сложно сейчас парню выговориться. Сложно, но необходимо.

— Когда мне становилось совсем одиноко, я приходил к нему, и он всегда встречал меня, как родного. Это было, — Дже не сказал, что старый Чхве любил подшутить на парнем, чтобы поднять настроение, давал забавные прозвища, одно из которых прижилось на деревне. Теплые воспоминания выжали слезы, и Джеджун вновь принялся смущенно тереть щеки, — было так… простите…

— Все нормально.

Холодная вода наполнила таз и сбегала по краям, превращая землю во дворе в густую грязь. Чон забыл про стирку, забрался на крыльцо и присел рядом со ступенями. Джеджун отдышался, подгреб ноги, сжавшись в комочек. Черныш тихонько заскулил.

— И потом я приходил, просто ложился головой ему на колени, а он тихонько пил и рассказывал о сыне. Иногда, когда ему было совсем плохо, я обнимал его. А Соин видела. И ее подружки… Они все дружили, учились вместе с тетей, та постоянно жаловалась, в какой семье угораздило родиться. Они гнобили меня, как будто я портил жизнь Наын, а когда мы с дедом сблизились, нашли новый повод посмеяться. А я ведь ничего не сделал! Мне было так обидно.

— Да уж.

Ким потрогал опухший нос, сковырнул корочку, и тонкая струйка вновь поползла вниз по губам. Ему было неловко вот так расплакаться перед мужчиной. Еще хуже было разглядеть жалость и сочувствие в его глазах. Прижав к носу комок салфетки, пробормотал.

— Вы всем нравитесь, хоть и приехали недавно, а я всю жизнь живу тут, и меня ненавидят. Это несправедливо.

— Да перестань, уверен, все не так уж и плохо. Просто ты сам не сближаешься с людьми.

— Я не хочу. И еще… это… я не поеду в субботу.

— Вот так новость!

Джеджун отвернулся от пытливого взгляда Чона.

— Мне больше не нужна помощь, я вырос. Спасибо вам, но я буду жить как раньше.

Юнхо нахмурился.

— Ты это, пацан, брось.

— Что «это»?

— Ерунду говорить.

Ким растеряно замолчал. Во дворе стало тихо, только журчала вода и трещали цикады. Юнхо выглядел раздраженным.

— Я еду в город по делам. Тебе надо в больницу. Нам просто по пути, и я тебя подвезу. Все. Ах да, еще я тебе должен обед за помощь. Ничего больше, так что не накручивай себе. Понял?

— Угу.