Миледи трех миров

— Белый нан рождается очень редко. Почему не спрашивай, никто не знает. — предупредил он мой новый, рвавшийся наружу вопрос. — Это не просто нан. Он обладает способностью к магии, а не только к защите против нее как все наны. Если коротко, то белые наны — волшебники. Если же такой нан женского пола, то прибавь еще и умение общаться и передавать информацию (а с нею и некоторое волшебство) на огромных расстояниях. Следовательно, такому нану цены нет. Но, как я уже сказал, рождение белого нана большая редкость. На Зубаре тридцать шесть больших городов и только в семнадцати из них есть белый нан, и лишь шесть нанов женского пола! Так что… Делай выводы сама.

— Что, семнадцать белых нанов на весь ваш мир?! Но почему?

— Полной уверенности ни у кого нет, но несколько столетий назад провели исследование, которое показало, что белые наны рождаются преимущественно в высокородных семьях. Почему, объяснить никто так и не сумел. Но, чтобы совсем не лишится нашего белого чуда, было решено элите нанов заводить семьи только с себе подобными. Вот… — Фар на мгновенье задумался, смотря куда — то вдаль. Затем встряхнул головой, посмотрел на меня и мы двинулись дальше. Фар о чем — то думал, а я просто шла рядом, не мешая ему.

Мы прошли еще пару улиц, когда Фар вновь заговорил.

— Через несколько минут уже будем во дворце, там я познакомлю тебя… — резко оборвав свой монолог, Фар сказал что — то резкое. Я была готова поклясться, что он выругался на своем на нанском языке (вот бы запомнить и выучить, вдруг пригодится?). Не успела я осведомиться о причине его столь резкого и явного негодования, как мой взгляд привлек новый объект.

К нам, величаво вышагивая, двигалась пепельная холеная нанка. В том, что это именно нанка я ни в коей мере не сомневалась. Ее вид и манерность говорили сами за себя.

— Фар, дорогой, — начала она томно — тягучим голосом, — где ты пропадал столько времени? Я уже несколько раз справлялась о тебе во дворце, но все только лапами разводят. Неужели ты не мог дать какую — нибудь весточку о себе? — она подошла почти вплотную к недовольному этой встречей, но молчащему Фару и уселась напротив него, медленно распушив свой хвост и положив его на землю с таким видом, будто это сокровище мира. — Как твои дела? — прогундосила она и, наконец — то, заметив меня (судя по ее виду — я могла бы выглядеть и получше с таким — то эскортом), она наморщила нос и пренебрежительно поинтересовалась у Фара кто я, раз он позволяет «какой — то девчонке» его сопровождать.

Я не стала обижаться на нее на «какую — то девчонку» — грешно обижаться на больных нанов (а она явно была больна — снобизмом), но не дав Фару и рта раскрыть, я точно копируя манеру разговора нанки, с той же тягучестью, положив руку на грудь и часто моргая ресницами, выдохнула:

— Фар, милый, неужели ты будешь ей рассказывать о нашем романтическом уик — энде? Я считаю, что ей достаточно знать, что ты просто очарован моим задним видом! — я нарочито медленно похлопала себя по «пятой точке». У Фара в «зобу дыханье сперло», а у нанки глаза округлились до невероятных размеров. Она то открывала, то вновь закрывала свой рот, словно рыба, попавшая на берег (говорила же, больная она!) не в силах что — то сказать, а лишь переводила свой взгляд то на меня, то снова на Фара. — Пойдем, пушистик. — нежно проворковала я и небрежно почесала его за ухом, а затем пошла, старательно виляя «задним видом».

Фар, не в силах что — то сказать, посеменил за мной, а красотка так и осталась сидеть с широко открытыми глазами, пока мы не скрылись из вида. Хотя, может быть, столица Зубара с моей легкой руки (или легкого языка) приобрела новую великолепную статую номер четыре, которую потомки назовут «Великое удивление нана». Не плохо, да?

К чести моего телохранителя, он не стал комментировать эту встречу. Я подозреваю, что эта пепельная «роковая дама» его уже порядком достала до меня, поэтому возможно он был даже рад этому происшествию. А когда мы вышли ко дворцу… эта встреча ушла на задворки моей памяти.

Он был великолепен. Не просто великолепен, а ВЕ — ЛИ — КО — ЛЕ — ПЕН. Если Серебряный дворец был изящен и сказочно красив (как запомнилось мне по сну), то дворец Фашура был великолепен. Других слов у меня просто не нашлось. По виду Фара я поняла, что он горд произведенным на меня впечатлением их «Белого дома». А я нисколечко не пыталась скрыть своего восхищения.

Дворец, казалось, был выдолблен из цельного камня или горы, неким умелым мастером и никак не лапами. По низу здания шли какие — то письмена (мне тут и со словарем делать нечего), а все рельефы, двери и окна были отделаны зелеными и синими самоцветами, переливающимися на солнце, создавая своей игрой нечто прекрасное. Эх, жаль фотоаппарата не прихватила! Сказала бы друзьям в своем мире, что побывала в Изумрудном городе. Они бы с зависти удавились. А то эта воображала Надька вечно хвастается: «Моя мама недавно в Испанию ездила…». С другой стороны, что мне теперь какая — то там Надька?!