Миля над землей

– Чем, например? – С вызовом спрашиваю я, не позволяя ей сорваться с крючка расплывчатыми ответами.

– Я пожертвовала жизнью, которую представляла для себя. Вещами, которые я хотела.

– Материальными вещами. Семьи для тебя оказалось недостаточно.

– Что ты, это неправда.

– Это правда. Своим детям ты предпочла деньги и дерьмовые материальные блага. – Она молчит, не желая спорить. – Ты знаешь, каково это – в шестнадцать лет уйти с хоккейной тренировки и сидеть на парковке, ожидая, когда ты появишься? Все мои друзья уехали с родителями, а я сидел там и ждал. Папа появился через два часа, и когда мы вернулись домой, все твои вещи исчезли. Кто, черт возьми, так делает?

– Эван, я хочу двигаться вперед.

– Я тоже! – кричу я со своего места, заставляя Рози вскочить со своей собачьей лежанки и, насторожившись, присесть рядом со мной. – Вот почему ты здесь, мам. Я хочу двигаться вперед, но во мне столько злости за то, что ты сделала, что я не в состоянии это делать. Ты была единственной женщиной, которая должна была любить меня безоговорочно, но ты меня не любила.

Я делаю паузу, давая ей возможность сказать мне, что я не прав. Сказать, что она действительно любит меня. Что, может быть, она недостаточно любила моего отца, или, может быть, ей не нравился наш маленький городок в Индиане, и именно поэтому ей пришлось уехать, но что дело никогда не было во мне.

Но она не говорит, что любит меня.

– Итак, что мы будем делать дальше? – спрашивает она вместо этого. – Как нам двигаться дальше?

– Мы не будем двигаться дальше. Двигаться буду я.

Ее брови приподнимаются в замешательстве.

– Я попросил тебя приехать, чтобы посмотреть тебе в лицо и сказать, что с меня хватит. Я больше не собираюсь держать в себе гнев и причиненную тобой боль. Я больше не собираюсь скрывать твое имя от прессы из страха, что люди узнают о тебе. И я больше не позволю твоей неспособности остаться, когда ты была нужна мне больше всего, отдалять меня от людей, которые хотят быть в моей жизни. Людей, которые никогда не бросят меня так, как это сделала ты.

Она сидит совершенно бесстрастно, в то время как по моему телу пробегает волна гордости.

Откидывая голову назад, я закрываю глаза, легкая улыбка скользит по моим губам. Каждый мускул в моем теле расслабляется, я ощущаю физический эффект от своих слов.

– Я приехала сюда, ожидая, что ты захочешь, чтобы я снова вернулась в твою жизнь.

– Нет. Ты приехала сюда, ожидая, что я заплачу́ за то, чтобы ты снова вернулась в мою жизнь. Но знаешь что, мам? Мне больше не шестнадцать, и мне на тебя наплевать.

Она приоткрывает рот:

– Так вот зачем ты притащил меня сюда? Чтобы высказать мне все это?

– Да.

Она потрясенно молчит.

– Дай угадаю. Ты думал, я позову тебя сюда и заплачу́ за то, чтобы ты была рядом. Размещу тебя в собственной ложе люкс на моих играх.

Она окончательно сбрасывает маску:

– Я думала, ты хочешь, чтобы я снова была в твоей жизни. Я думала, ты попросил меня прилететь, потому что скучаешь по мне!

Я качаю головой:

– Нет, я не скучаю.

В волнении она ерзает на моем диване и оглядывает комнату, присматриваясь к каждой мелочи, которая может оказаться ценной. Как будто подсчитывает то, что ожидала от меня получить.

– Ты все равно не захочешь вернуться в мою жизнь, мам. Признай это. Ты надеялась, что я все еще тот грустный мальчик-подросток, который скучал по тебе и сделал бы все, чтобы ты вернулась. Ты думала, я дам тебе все, что угодно, лишь бы ты осталась. Ты не любишь меня. Я не нужен тебе. Тебе нужно то, что меня окружает.

В первую очередь я думаю о Стиви. Человеке, который значит для меня больше всего, который никогда ничего не пытался у меня отнять, но я хочу, чтобы у нее все это было. Следующий – мой отец, которого я винил в том, что мама ушла. Этот человек работал на двух работах, чтобы компенсировать потерянный с ее уходом доход, чтобы мне не пришлось прекращать играть в хоккей. Я всегда думал, что он бросил меня так же, как и она, но на самом деле все было совершенно наоборот. Он остался и стал больше работать, чтобы моя жизнь не менялась.

Я хочу отдать все этим людям, а не сидящей напротив женщине.

Мой взгляд падает на ее сумочку. Она дизайнерская, но на данный момент ей по меньшей мере лет десять, и все детали встают на свои места.

– Когда он тебя бросил?

Я понятия не имею, как выглядит мужчина, ради которого она нас бросила, хотя я годами пытался представить его, гадая, что она в нем нашла. Он прилетел в город на работу и увез мою мать на своем частном самолете. Но в глубине души я точно знаю, что она в нем нашла. Она увидела знаки доллара, и этого оказалось достаточно, чтобы бросить свою семью.

Мать расправляет плечи, она держится с напускной уверенностью, как будто причина, по которой она здесь, не имеет никакого отношения к деньгам, которые у нее остались.

– Шесть лет назад.

Совпадает. Сразу после того, как я вступил в лигу, она стала предпринимать попытки пробраться обратно в мою жизнь.

– Есть ли у меня какие-нибудь братья или сестры, о которых мне следует знать?

Она выдыхает недоверчивый смешок.

– Нет.

Я несколько раз киваю: