Милицейская академия I–II

Однажды разъярившись, вы прочищаете ему мозги с помощью разной бытовой техники типа пылесоса, грозно пообещав в дальнейшем пользоваться кофемолкой, а завершить курс «Вяткой–автомат», Перспектива автоматического отжима должника явно не устраивает, и он назначает день расплаты.

В назначенный день он приходит один и в самом деле приносит все, что был должен, и даже добавляет немного на чай. Через несколько минут вы уже радостно попиваете чаек из литровых бутылок «Смирновской», а в квартиру вваливается толпа злодеев. Злодеи предлагают выдать ценности и деньги добровольно, в противном случае вас ожидает ручная стирка. После стирки вы и впрямь становитесь безупречно чистым, а репутация вашего знакомого немного запятнается. Но ведь репутацию в карман не положишь.

АКАДЕМИЯ ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Вопрос о том, действительно ли у поэтов, пишущих тексты для современных молодежных песен, отсутствует чувство меры или они просто ненормальные, до сих пор открыт. Впрочем, то же можно сказать и о народных избранничках, сочиняющих такие законы, что впору их петь и горько рыдать над своею судьбинушкой.

Ситуация 1. Ваши многочисленные родственнички начали вымирать с умопомрачительной скоростью, обгоняя динозавров и одиноких обитателей приватизированных квартир. Вы уже выучили наизусть расценки погребальных контор и одноименный мотивчик, насвистывая который, вы сигнализируете начальству об очередном краткосрочном отпуске для организации похорон. Начальство злится, но пока молчит.

Впрочем, кроме неприятностей, последняя скоропостижная кончина троюродной тетушки из Дребеденьевска принесла вам нежданный подарок — наследство. Тетушка проживала в старинном трехэтажном домике, стоимость которого, по самым скромным подсчетам, превышает сто тысяч долларов. Однако, кроме вас, троюродного племянничка, у тети тут же обнаружилась масса братишек и сестренок, а посему наследство справедливо делит суд, присудив вам одну седьмую скромного домика.

Совершив обряд посвящения в наследники, выпив необходимое количество водки и разделив сто тысяч на семь, вы раздумываете о вложении капитала в многострадальную российскую экономику. Впрочем, для начала вам приходится заплатить налог на наследство и госпошлину — учитывая стоимость имущества, это составит несколько сотен долларов.

Однако, на этом проблемы не кончаются. Все ваши попытки продать причитающуюся вам долю домика вызывают приступы безудержного смеха у предполагаемых инвесторов — одна седьмая дома мало кого устраивает. Тем более, что остальные совладельцы имеют преимущественное право выкупа вашей доли, но не имеют денег, тем не менее постоянно путаются под ногами и срывают сделки. Запоздало поняв, что конвертировать наследство в твердую валюту невозможно, вы тут же убеждаетесь, что пользоваться домиком также затруднительно — проклятые родственнички торчат там дни и ночи, поскольку проживают в том же Дребеденьевске, а вам приходится таскаться туда из Питера на трех электричках.

В конце концов вы плюете на наследство и пытаетесь забыть и домик, и одну седьмую от ста тысяч долларов. Но в конце очередного года вам напоминает о своем существовании налоговая инспекция, ненавязчиво требуя заплатить ежегодный налог на недвижимость. Переговоры с инспекцией по результативности напоминают переговоры в Моздоке, с той лишь разницей, что вас не бомбят. В очередной раз проклянув дорогую тетушку, вы платите еще пару сотен долларов и с этого момента вдруг отчетливо осознаете, в какую кучу вляпались — использовать наследство вы не можете, продать тоже, а налог отныне будете платить всю оставшуюся жизнь.

Возопив к небесам и законодателям, вы обращаетесь к знакомому юристу, который подсказывает выход, правда, тоже не бесплатный: свою долю недвижимости вы можете подарить такому же идиоту, если таковой найдется. Идиота разыскиваете и вы и ваши многочисленные друзья, и наконец, подпоив очередного знакомого, вы доводите его до экстаза, предложив в знак признательности и безграничной любви часть домика в Дребеденьевске. Со вздохом оплатив госпошлину — ещё несколько сотен долларов, вы вручаете идиоту его новую собственность. Бог вам судья.

АКАДЕМИЯ ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ

Двадцать процентов жителей Санкт–Петербурга выпивают восемьдесят процентов всего пива. И это бы еще ничего, но они выпивают это пиво в обществе восьмидесяти процентов симпатичных, как кружевные трусики, крашеных блондинок, усаженных на сиденья восьмидесяти процентов иномарок и пачкающих сиденья восемьюдесятью процентами всей французской парфюмерии.

Весьма любопытна и такая пропорция — восемьдесят процентов граждан за свою нелегкую жизнь обязательно станут жертвами жульничества со стороны оставшихся двадцати. Только не надо грозно морщить губки и говорить, что вас еще не было ни в восьмидесяти, ни в двадцати составляющих — в сумме, граждане, как ни верти, все равно сто получится. И вы уже сосчитаны, обсчитаны, обобраны и вписаны в доходную часть бездефицитного бюджета.