Милицейские были

Фролов с самого начала совместной работы отнесся к молодому работнику как к равному, ни разу ни в чем не показывал своего «я», никогда не упрекал в неопытности, спокойно и деловито разъяснял непонятное, личным примером показывал, что и как надо делать, чтобы быть хорошим автоинспектором.

Эту деловую дружбу старшего и молодого работников заметило и начальство и в интересах службы закрепило их на один парный пост для работы на самой напряженной автотрассе. Как и требует инструкция, в целях безопасности в ночное время они всегда несли службу вдвоем.

Когда капитан уехал, лейтенант понял это по-своему: «Что это с Фроловым делается? То заезжал к вдовушке после работы, а сегодня умчался, даже не дождавшись смены. Чем все это кончится…» — размышлял Кравченко, усаживаясь на скамейке, сооруженной дорожниками на самом холме.

Прохладный ветерок приятно обдувал лицо. Вдали, на взгорке, показался мигающий огонек. «Наконец-то едет капитан», — подумал Кравченко, поднимаясь со скамейки, и медленно зашагал к дороге. Мотоцикл остановился, заскрипел тормозами.

— К черту, устал я, за нарушителем гонялся. Вывернул как оглашенный с проселочной на большак, чуть, было, под автомобиль не угодил. Да еще и убегать стал, — сказал капитан.

— А я думал…

— Что ты думал?

— Ездил к этой, своей, как ее?..

— Я же на работе… А вообще-то заехать надо, ждет ведь.

Капитан слез с мотоцикла и стал усаживаться в коляску:

— Садись за руль, поедем…

Кравченко привычно вскочил на сидение, нажал ногой на рычаг, и мотоцикл рванул с места. «Где она взялась на мою голову, эта пышногрудая красавица? Домой бы пора, так разве ж Фролов согласится! Как магнитом тянет его к ней», — подумал лейтенант. Он вспомнил, как они познакомились с этой женщиной. Может быть, она первая заметила, что у дорожного колодца на краю села останавливают свои мотоциклы два милиционера, и поэтому в это самое время приходила набирать воду. Капитан помогал вытаскивать из колодца ведра, становился непривычно разговорчив, даже шутил. А однажды взялся проводить женщину домой, поднести ей ведра. С этого все и началось. Кравченко не сразу все понял. Появление женщины у колодца, ее особая манерная походка, постоянная улыбка на приятном лице и болтливость своего друга воспринимал он как обычное явление при случайных встречах, когда появляется желание поговорить, отвлечься от служебных дел. Но произошло неожиданное для Кравченко. Его напарник не на шутку влюбился.

Неужели и сейчас скажет как обычно: останови на минутку! А минутка эта бывает и часом… А сегодня особенно хотелось Кравченко скорей домой. Жена ждет, сегодня ее день рождения. Только год назад поженились. Мысли о жене вызывали в нем нежные чувства, и он нажимал на газ, косил глаза на капитана и с горечью думал: «А возможно, не остановит, кажется, дремлет…» Но когда подъехали к селу, дремоту как ветром сдуло с капитана:

— Ты останови, пожалуйста, на минутку. Понимаешь?

Кравченко сбавил газ, выехал на обочину дороги, затормозил. На ходу капитан выпрыгнул из коляски, бегом пустился по склону дороги, и его тень замелькала у плетня между деревьями. В зарослях сада виднелась продолговатая черепичная крыша дома. В стороне мигала тусклая лампочка у дверей сельского магазина. Было тихо. Лейтенант услышал скрип форточки и торопливые шаги своего друга. С левой стороны дороги серебрилась гладь колхозного пруда. Вокруг ни души, село уже спало, Кравченко склонился на руль, вдохнул тепло разогретого мотора. Сразу как-то отяжелели руки, свинцом налилась голова…

Когда лейтенант уже перестал думать о Фролове и, казалось, забыл, зачем он здесь стоит, у дома раздался стук в окно. Стук характерный, уже несколько раз им слышанный. «Почему же капитан так долго стоит у окна?» — подумал Кравченко, и тут же до его слуха донесся топот ног, треск и… выстрел. И сразу после выстрела:

— Коля, помоги!..

Это был голос капитана. И тут же перед самым мотоциклом возникла фигура человека и послышался грубый голос:

— Ах ты, сволочуга!.. — И рука незнакомца взметнулась над головою Кравченко. В ней было зажато что-то темное, короткое. Не нож, нет, скорее пистолет, только почему-то со слишком длинным стволом. Почти автоматически нога Кравченко ударила по рычагу, мотор взревел, мотоцикл буквально рванул с места. Кравченко с трудом вывернул руль, чтобы направить мотоцикл на дорогу…

* * *

Давно опустели кабинеты милиции, утихла обычная служебная суета. Некоторое время громыхала шваброй уборщица и, закончив уборку, ушла. Вымытые полы в длинном коридоре поблескивали в тусклом свете лампочки. По обе стороны виднелись закрытые двери. Только в комнате дежурного и ночью не прекращалась работа.