Милкино счастье

– Помнишь те сцены, которые были на фото? Только там все было застывшее. Мы же с тобой увидим все вживую. Так, словно на спектакле. Только гораздо ближе. Я прошу тебя, ты не должна ничему удивляться. Сейчас мы потушим свечи, и я распахну эти шторы на стене. Там находится окно. Да, обычное окно, только узенькое. Мы сядем в кресла и будем наблюдать за тем, что происходит в соседней комнате. Люди, участвующие в спектакле будут знать, что мы смотрим на них, но они не увидят наших лиц. Хочу предотвратить все твои возможные вопросы. Это – обычные молодые люди, часто студенты, официанты, подмастерья и мастера. Иногда солдаты или матросы. Они будут играть для нас с тобой, и одновременно получать свое удовольствие. Девушка, которая будет играть главную роль, обычная проститутка. Она живет у Колетт. Так называемая, «падшая женщина». У Колетт проживает около тридцати молодых женщин. Они часто меняются. Часть уходит, появляются новые пансионерки. У нее довольно дорогой бордель, здесь высокие цены. Сюда постоянно наведываются мужчины. Ты видела, сколько здесь кабинетов. Но этот, цокольный этаж, считается особым. Здесь чаще всего идут так называемые спектакли. Многие господа не желают участвовать в них лично, но им интересно все это лицезреть.

– Ваша знакомая говорила о каких-то цифрах. Что это?

– Во-первых, она не моя знакомая. Иметь знакомство с мамочкой из борделя – моветон. Увидь я ее в публичном месте, я бы не сделал в ее сторону и кивка головой. Это люди – низшего света. Обслуга.

– Даже Колетт?

– Помилуй, она бывшая гризетка, удачно вышедшая замуж за одного старого и богатого генерала. Генерал скончался, не прожив и года с темпераментной супругой. А Колетт достались приличные средства, на которые она купила этот особняк. Днем, как ты знаешь, здесь работает цирюльня и дамский зал… Хатидже… Ну, а вечерами и ночами – здесь иная жизнь. Ты главное, ничего не бойся. Я же с тобой. Тебе ничего не грозит. Самое большее – это мои ласки. А что касается цифр, ты сама все поймешь.

Людмила кивнула.

– Я уже сказал, что подобные сеансы стоят дорого. Я оплатил их удовольствие и наше… Во время подобных сессий приглашаются знакомые мужчины. Они отлично исполняют свои роли, зато получают бесплатную любовь. За все платит зритель. Я заплатил почти тройную цену. Поэтому, в цокольной части посетители довольно редки. Двое, трое толстосумов за вечер. Основная же публика ходит в то крыло здания. Там есть большой зал, где сидят девицы, а их выбирают кавалеры. Когда-нибудь мы сходим с тобой и туда. Если ты захочешь… Ну все, хватит болтать. Садись в кресло. Сейчас мы погасим свечи. Как только мы это сделаем, свечи зажгутся уже в той комнате.

Краевский подошел к подсвечнику, стоящему на столе, и задул три свечи. В темноте Людмила почувствовала, как он взял ее за талию и подвел к мягкому креслу. Она удобно села. Граф расположился рядом, в соседнем кресле. Послышался шорох ткани – он одернул маленькую шторку. Блеснуло невысокое, но довольно широкое стеклянное окошко, вставленное в раму, похожую на раму огромной картины. Но за окошком стояла кромешная тьма. Вдруг послышались довольно громкие аккорды тапера, и в темноте окошка мелькнул огонек свечи. Он дрогнул и, сделав дугу, оказался на едва заметном столе. Потом одна за другой зажглись еще несколько свечей, а после свечей заполыхал целый поток яркого огня. Похоже, это был свет нескольких газовых ламп с раструбами. Они работали, словно театральные софиты. Комната, где проходил спектакль, осветилась ярче, чем в самый яркий день. На небольшом постаменте, похожем на маленький театральный помост, на стуле с подлокотниками, сидела совсем юная девушка. Она была необыкновенно хороша. На вид ей было не более восемнадцати, а может и меньше. Одета она была в миленькое платье, в голубую полоску, отороченное небольшим кружевом. На лице девушки лежал слой розовой пудры, неестественным румянцем отливали юные щечки, а небольшую голову украшал светлый парик. Этот необычный вид усиливал ее сходство с театральной актрисой. Девушка выглядела, как кукла. Людочка испытала легкий укол ревности, ибо граф уставился сквозь окно на красавицу. Вырез небольшого декольте открывал маленькие, но выразительные холмики грудей. Она сидела на стуле, потупив глаза, и казалось, о чем-то думала. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату зашли четверо молодых мужчин. Все они были одеты в форму матросов.

«Одна плюс четыре, – догадалась Людочка. – Девушка будет одна, а их четверо… Какой ужас! Но, что же дальше? – Людмилой овладело странное волнение».

Она посмотрела на Анатоля. Тот пристально наблюдал за происходящим.

Девушка театрально округлила глаза и схватилась за голову. Матросы стали показывать на нее пальцами и смеяться. Странным было то, что Людочка отчетливо слышала все их разговоры и смех. Оказалось, что звуки шли из верхней слуховой трубы. Они не просто были слышны рядом, они даже усиливались за счет хитроумной акустики.