Миллиард секунд

Она продолжает что-то говорить, активно жестикулирует руками, чуть не разливает на меня шампанское, а я в это время молюсь, чтобы Ева не увидела нас и не надумала ничего в своей головушке. Но поздно.

Заглядывать чуть за спину Альбине и натыкаюсь на озлобленный взгляд моей малышки. Смотрит на нас, как на врагов, которых нужно немедленно дисквалифицировать с поля зрения. Ревнивица моя. Забавная такая, нахмуренная, губки сжала. Не переживай, малышка, это всего лишь часть моей работы. Скоро мы уединимся и…

А этот подонок что здесь забыл?

Глава 30

Встал нагло рядом с моей Евой, угостил шампанским! Слышь, отошел от нее! Немедленно! Мало того, что Янку окучил, решил еще и мою малышку увести? Хрен тебе, ясно?

Блядь!

Какого ж хера она улыбается ему? На меня больше не смотрит. Берет шампанское и делает пару глотков, не отводя взгляда от этого проходимца Глеба. Сука! Если ты сейчас же не отойдешь от Евы, я тебе такое устрою! И срать я хотел на толпу, на своих потенциальных покупателей! Ты у меня…

— Олег, с тобой все в порядке? — отвлекает меня Альбина, улыбаясь накачанными губами. Подделку можно отличить от оригинала моментально. Как картины, так и части тела. Вот моя Ева улыбается натуральной припухлостью.

И не мне!

Блядь!

Я этому уебку ноги выломаю и спички вставлю, словно так и было! Гондон напыщенный!

— Да, в полном, — отвечаю спокойно.

Ни хрена я не в порядке, пока этот уебок липнет к моей девочке! А, нет! Уже не липнет. Но все равно поговорю с тобой, гондон херов!

— Добрый вечер! — рядом с нами тут же появляется улыбающаяся Ева. Смотрит сначала на меня, затем на женщину напротив. Краем глаза замечаю, как Эдгар отводит Глеба куда подальше. Спасибо, друг.

— Добрый, — здоровается Альбина. — Это ваша подопечная? Наслышана.

Да откуда они все знают? Сначала Яна, затем Альбина. Чертовы женские сплетни. Неужели Эдгар разболтал? Не поверю!

— Цените своего опекуна, милая, он дорог нашему обществу, — добавляет она.

— Спасибо, — чувствую, как Ева наигранно растягивает улыбку. — Он замечательный, — и берет меня под руку. Недвусмысленно. Я бы улыбнулся ее ревности, если бы не был так зол. Внутри все раскалывается от ярости на ее поведение. На то, что тот придурок оказался рядом с моей девочкой, а она ничего не сделала, чтобы отвадить его.

Остальная часть выставки проходит спокойно. Ева редко от меня отходит, да и никого это не смущает. Камеры запечатлели нашу общую фотографию и на вопрос, кто это, ответил, как есть. Воспитанница. Скромная, юная и подающая большие надежды в искусстве. Вранье полное, кроме юной. Хотя, надо отдать должное, вела себя Ева скромно. Больше не брала меня под руку и не давала понять, кто сидит в моим сердце.

Едем домой в полной тишине. Я злой, как черт, и она молчаливая. В окно смотрит, руки в замок сложила. Я бы сейчас взял ее ладонь в свою, приложил бы ее к своей щеке и увидел бы в отражении золотистых глаз всю нежность ко мне. И любовь. Но этого не происходит, потому что я, блядь, все еще зол! Картинки их диалога никак не хотели вылетать из головы. Того, как этот придурок на нее смотрел, как касался рукой ее руки. И как она на него зыркала! На него, а не на меня!

Только за нами закрывается дверь в квартиру, я тут же прижимаю мою девочку к стене и впиваюсь в ее сладкие губки.

— Моя…

Мы больше не говорим. Только действуем. На разрыв. На пределе эмоций. Только моя. Никому не отдам. Никому не позволю пользоваться своей слабостью. Она моя слабость. Мое грехопадение. Мой запретный плод.

Моя боль.

— О чем вы разговаривали с тем придурком? — шепчу на ухо, оттянув мочку ухо.

— Он говорил о нас. Что ты много рассказывал обо мне, — судорожно отвечает малышка.

— Ересь! Никогда больше с ним не общайся, — сажаю ее на комод и буквально сдираю платье. Коричневатые вершинки привлекательной груди затвердели, выпирают так четко. Так и хочется вкусить ее плоть. Снова убедиться, какая она сладкая на вкус. Родная. И только моя!

— Олег, стой! Ты слишком…

— И чтобы я не видел никого возле тебя, слышишь? — буквально рычу ее в грудь, вытянув торчащий сосок, сжимая в своих объятьях Еву. — Никого!

— Пожалуйста, прошу тебя, остановись… — малышка цепляется за плечи и пытается оттолкнуть. Слаба. Слишком слаба по сравнению со мной.

Но ее голос что-то переворачивает внутри. В сознании. Что-то не так. Она не возбуждена. Глаза распахнуты, руки чуть подрагивают, по щекам слезы текут. Вашу ж мать!

— Прости…

Только сейчас осознаю, что я поступил с ней, как варвар. До этого тоже был резок, но не жесток. Не говорил таких слов, не кричал на нее. Блядь! А член колом стоит на эту малявку! Ненавижу себя за это.

За страх в ее медовых глазах.

Чертово прошлое. Въебал бы тому придурку, который довел мою девочку до такого состояния несколько лет назад. Себе бы въебал… Идиот! Не мог поаккуратнее с ней? Забыл, что она пережила? Из-за чего ты пальцем боялся к ней прикоснуться, пока она сама не показала, как ты ей дорог?

— Девочка моя, прости, — беру ее красиво личико в руки и аккуратно целую. Смазываю капельки слез, вытираю их большими пальцами. — Я ревнивый придурок.