Миллиграммы счастья

К десятому уроку сеньора Родригеса я уже возненавидела. Он требовал ужинов, навестить тетушку, еще одно сомбреро и гитару. Сеньор Родригес, как оказалось, любил по вечерам играть на гитаре. Дальше, сразу после гитары, шел словарь лекарственных препаратов для сеньоры: «таблетки от головной боли», «снотворное», «таблетки от сильной головной боли», «от изжоги» (это для сеньора Родригеса, который жаловался на изжогу после паэльи от сеньоры Родригес).

В том месте, где мы оказались с семьей, расположилось целое русское комьюнити. И я даже расстроилась. Ведь мне так хотелось, чтобы моя дочь заговорила по-испански, играя с испанской девочкой. Но вокруг были только русские девочки. Наконец появилась одна испанка с чудесной бабушкой. Я поздоровалась с девочкой по-испански, сказала, что я мама и что у нее красивые волосы (которые в одиннадцатом уроке вовсю красила сеньора Родригес, закрашивая раннюю седину, появившуюся после того, как сеньор Родригес поступил в качестве гитариста в местный оркестр). Что было дальше? Через неделю семилетняя испанка Хосефа стояла под нашим балконом и практически на чистом русском кричала: «Сима, выходи играть!» Ее бабушка сидела около бассейна с учебником английского, поскольку одна из русских бабушек вроде бы знала английский. Хосефа бегала с блокнотиком и записывала новые русские слова. Ее бабушка сильно продвинулась в английском, но русская бабушка ее не понимала, зато стал понимать садовник-англичанин Майкл.

Вася объявил, что испанский учить не собирается, поскольку ему нужен немецкий. Но тут я увидела его с испанским разговорником.

– Вася, ты учишь испанский? – обалдела я.

– Да так, хотя бы на примитивном уровне мне надо, – объявил сын.

Как всегда, за объяснениями я пошла к дочери. Она все знает про брата.

– Мы были на понтонах-аттракционах, которые в море, – немедленно доложила дочь, – Вася должен был следить за мной, а следил за другой девочкой. Она уже взрослая. И он ее вытаскивал на понтон, а не меня. А потом они вместе прыгали с горки. А меня спасатель вытаскивал.

– И что было потом?

– Эта девочка ему свидание назначила, завтра, на пляже, а Вася ничего не понял. Поэтому учит испанский.

– А ты откуда поняла про свидание?

– Ну что еще она может ему сказать? – удивилась дочь. – Она так размахивала руками и показывала на пляж, что любой поймет.

– А своему брату ты не могла перевести, что от него хочет эта девочка?

– Он меня в море оставил. А я ему еще переводить должна? И вообще, эта девочка специально тонула, чтобы ее кто-нибудь вытащил.

Муж тоже отличился в испанском. Когда у нас перестал работать смыв в унитазе, он отправился к испанцам – владельцам здания, – чтобы вызвать сантехника. Он говорил на отличном испанском, только, кажется, валенсийском наречии. И его никто не понял. Поэтому удивленные хозяева комплекса позвонили хозяину апартаментов, и тот по-русски объяснил моему мужу, что надо дернуть за пимпочку – заедает. Муж был оскорблен в лучших чувствах.

Я же решила расстаться с сеньором Родригесом. Этот мужчина увлекся танцовщицей фламенко и упрекал сеньору Родригес в том, что она не умеет так танцевать фламенко, как та прекрасная особа. Он больше не покупал сеньоре цветы каждый вечер, а играл на гитаре для танцовщицы. Сеньора Родригес, к моей радости, пропустила традиционный визит к свекрови, отдав предпочтение музеям. К тексту прилагался словарь: «в музее», «в аэропорту», «аренда машины», из чего я не без удовольствия заключила, что сеньора Родригес пустилась во все тяжкие.

* * *

Лет пять назад я гостила у своей подруги в грузинском городе на берегу моря. Мы ехали в маршрутке на пляж, и я чуть не вывалилась из окна.

– Что это? – спросила я подругу.

– Где? – не поняла я.

– Вон там, висит!

– Что висит?

– Не знаю, что это! Если бы знала, не спрашивала! Вон, коричневое, зеленое, красное!

– Сетка, что ли?

Подруга была удивлена не меньше моего.

– Ты что, сетки никогда не видела?

На улице, прямо на деревянных палках, висели для продажи настоящие рыболовные сети, покрашенные в разные цвета. Крупной вязки и мелкой.

– Как здорово! – воскликнула я. – Ими можно украсить ванную!

– Ты с ума сошла? – Подруга смотрела так, будто меня хватил тепловой удар. – Это же мочалки! Ты мочалками будешь ванную украшать?

– Как мочалки?

– Очень хорошие мочалки. От целлюлита помогают. Пилинг делают. Мылятся хорошо. Вот, видишь, есть даже стянутые с двух краев, чтобы такие туристы, как ты, понимали. Но их лучше не брать. Нужно обычные брать. Мелкие. Удобнее.

Я взяла пять штук. Разных цветов. Привезла домой. Спросила, кто знает, что это такое. Никто из близких не догадался. Я даже сообщила сыну, что это специальное приспособление для трудных подростков – один раз по попе, и подросток сразу становится не трудным, а легким. Сын поверил.