Миллион для гения

Они вошли, с интересом оглядываясь по сторонам. Это был огромный зал, который занимал, по-видимому, большую часть особняка. Здесь не было колонн, а высокий потолок накрывал собою все пространство. И непонятно было, как и на чем держался его огромный свод. Стены просторного помещения находились на достаточном расстоянии друг от друга, и какая магическая сила удерживала массивную крышу, не давая ей упасть, было непонятно. Это было непостижимо, впрочем, как и все в этом городе и на его улицах. Все было массивным монументальным, внушало уважение и доверие. Город и его дома были построены руками мастеров. В зале было очень светло, повсюду были развешены большие люстры, а в них тысячами свечей мерцал яркий волшебный свет. Пахло воском и книгами.

Люди продолжали заходить, заполняя помещение. Нет, тесно не было. По мере того, как людей становилось больше, стены словно раздвигались. По-видимому, это помещение могло вместить сколько угодно народу. Здесь не было кресел, а по периметру стояли большие столы, за которыми что-то происходило. Они пошли по залу, осматриваясь по сторонам. Стеллажи книг, ряды столов с различными Литературными газетами и журналами. Здесь же стояли огромные станки, из которых появлялись все эти издания, аккуратно укладываясь на столах перед собравшимися. Книги тоже печатались на глазах у публики. За соседними столами сидели какие-то люди и что-то писали. Оказалось, это были известные критики, которые брали интервью у писателей и поэтов, тут же сочиняя рецензии. Тут же читали их книги, с невероятной скоростью оценивая их. Все происходило в режиме реального времени. (Хотя, бывает ли время нереальным? Но, раз уж так говорят – вполне может быть). Потому что все здесь было нереальным и даже отблеск мерцающих в вышине зала ярких свечей. Вдруг небольшое оживление пронеслось по залу, и затем снова тишина. У одной из стен возникла маленькая трибуна, а за ней появился президиум. Какие-то люди начали заходить и занимать свои места. Леонидов внимательно присмотрелся и обомлел. За этой длинной кафедрой сидели и смотрели на него настоящие… Достоевский и Толстой, Чехов и Тютчев. Вот появился Лермонтов и уселся рядом с юным, кудрявым, великим, тоже настоящим и таким живым Пушкиным. Еще несколько великих “мира того” появились и заняли свои места. Зал взорвался аплодисментами. Собравшиеся ликовали, высокий свод потолка отражал их аплодисменты, овации становились все громче, люстры раскачивались в призрачной вышине, издавая терпкий забытый запах восковых свечей. Великие классики закивали в ответ, начали снимать свои котелки и приветливо махать руками.

На трибуну поднялся Тепанов. Зал умолк.

- Сегодня мы собрались в этом Доме Литературы для того, чтобы отметить знаменательное событие, – тихо и скромно заговорил он. Его длинные тонкие пальцы теребили оборку пиджака, и было видно, как он волнуется.

- Сегодня наши любимые кумиры пришли к нам, чтобы снизойти своим вниманием до нашего скромного собрания и благословить, – и он кивнул на классиков, сидящих за его спиной.

- Собрание, посвященное созданию Союза писателей третьего тысячелетия, считаю открытым!!!

Зал снова взорвался овациями и аплодисментами. Далее были зачитаны программа и устав новой организации, потом выступали писатели и поэты. Леонидов не знал их, и его тоже еще никто не знал и не читал, но он был рад с ними познакомиться и внимательно слушал. И Галя тоже была рада. Потом несколько слов произнесли великие классики и пожали Тепанову руку. Так был создан новый Союз писателей. Леонидов чувствовал себя на какой-то немыслимой высоте, на Олимпе, где собрались литературные Боги и просто начинающие писатели. Он чувствовал себя крошечной частицей этого собрания, частью этого круга талантливых, гениальных людей, и от осознания этого у него кружилась голова. На мгновение даже начал сомневаться, достоин ли такой чести, ловя на себе взгляды любимых классиков, и порой хотелось спрятаться, забиться в дальний угол… Но углов здесь не было. Потом снова речи, снова овации, а потом… Когда все улеглось и люди снова начали разбредаться по залу, разговаривать, читать газеты, случилось невероятное.

– Это же твоя книга! – воскликнула Галя. – Он тоже посмотрел на один из длинных столов и увидел знакомую обложку, а рядом лежали газеты, вернее, тот самый Литературный журнал, с титульной страницы которого смотрела его фотография. Великий Достоевский взял ее в руки, пробежав глазами статью, посмотрел на Леонидова. Он ничего не стал говорить, просто пожал ему руку, и тепло от этого рукопожатия сквозь столетия передалось ему.

- Пойдемте, господин Леонидов, пойдемте, – сказал какой-то человек и подвел его к столу. Потом он долго давал интервью, рассказывая о своих книгах, а из печатного станка тем временем выскакивали газеты и журналы, где под его портретом появлялись эти слова. Все происходило в реальном времени, как нереально могло показаться…