Миллион для гения

Теперь он снова сидел в машине, направляясь обратно в аэропорт. Миссия его была завершена. Эта была непростая миссия, но она была выполнена. Он ехал, вспоминая этого удивительного человека, от которого еще вчера зависело многое, зависело практически ВСЕ!

- Надо же – один человек, одна ничтожная формула и все рушится и летит ко всем чертям. Все рассыпается вдребезги!

Он сидел в удобном салоне машины и напряженно думал:

- Клейзмер – это лишь первая ласточка. Через год или сто лет появится новый Клейзмер, и снова создаст коллизию, которую предотвратить будет уже невозможно! Мы подошли вплотную к той черте, за которую даже заглядывать не стоит, не то что доказывать или строить гипотезы. Просто нельзя смотреть в эту сторону. Нужно очертить безопасные границы, и никого к ним больше не подпускать.

Он вспомнил знакомые факты из истории, которую изучал еще в детстве в колледже.

- Такая проблема существовала всегда, только когда-то ей уделяли должное внимание, а сейчас… И всегда находились умные люди – и в древности и в средние века. Всегда были структуры, институты, которые зорко присматривали за порядком, а теперь… Теперь они необходимы были как никогда! Что же, снова разводить костры и устраивать охоту на ведьм? Почему бы и нет? С такими людьми иначе разговаривать невозможно. Сейчас, когда общество, наконец, избавилось от фанатизма, от лживых идей и пророков, и только деньги мудро выстраивают разумную рентабельность любого дела – стоит только перекрыть финансовый кислород, и всякое порочное изобретение или инновация летит в корзину. Любое произведение искусства становится никчемным, а его автор изгоем. Когда появился идеальный механизм, регулятор, контролирующий, фильтрующий все и вся, и только деньги могут принимать и избирать. В этот самый момент является какой-то Клейзмер! И никакие деньги ему не нужны! А на кой черт нужны ему эти деньги, когда их просто не будет! Они станут бессмысленными бумажками, впрочем, какими и были всегда, – неожиданно перебил он самого себя, но тут же поправился: – Просто об этом никто не знал! Вернее, знали, но немногие. И теперь таких Клейзмеров контролировать будет невозможно! Но не может же будущее целой цивилизации зависеть от такой ничтожной вещи, как какая-то теорема и ее сумасшедший математик. Слава Богу, все удалось…

Неожиданно в голову пришла смешная мысль: – А, может, нужно было просто убить этого Клейзмера? Уничтожить и все! Как говорится – убрать его.

И теперь он, вытирая пот со лба и стряхивая напряжение сегодняшнего дня, представлял себя киллером, возвращавшимся с задания. Он понимал то чувство выполненного долга, которое должен был испытывать этот человек. И теперь осознавал, какая миссия, новая миссия, ложится на его плечи. Его и таких, как он сам! Необходима целая организация, которая будет контролировать подобные процессы. Военные, их службы, разведки – они безнадежно устарели, отстали со своими переворотами и нефтью, выборами и перевыборами, всеми этими цветными революциями и переделом земель. Нужны силы, которые будут стоять на страже и охранять подступы к этой опасной черте. А быть киллером? Зачем? – отмахнулся он от этой дурацкой мысли, – найдутся другие методы – мы же цивилизованные люди!

Он вышел из машины и уже готов был направиться на взлетную полосу, где его ожидал самолет. Внезапно его окружили журналисты. Вспышки фотоаппаратов, свет прожекторов.

- Господин, директор, несколько вопросов нашему каналу…

- …нашей газете…

- …нашему журналу…

Он остановился и совсем не щурился от яркого света. Он давно привык к такому – это была его стихия. А голоса все неслись с разных сторон:

- Что вам сказал математик Клейзмер?

- Он стал с вами разговаривать?

- Почему он не бреет бороду?

- Почему он уволился из института и нигде не работает?

- Над какой проблемой он сейчас трудится?

- Какую премию ему будут присуждать в этом году?

- Какие его ждут награды?

Подняв руку, он остановил поток вопросов и ответил одной короткой фразой:

- Господин Клейзмер просил вам передать, что математикой он больше не занимается. – Потом добавил еще: – И просил его больше не беспокоить.

Люди с микрофонами в руках замерли, переваривая сказанное. Вдруг кто-то очнулся и задал свой вопрос… тот самый вопрос:

- А почему он не взял миллион?

- Миллион? – рассеянно переспросил директор. – Ах да, миллион, – вспомнил он и задумался.

- Почему он не взял миллион? – заголосили со всех сторон люди с микрофонами, – почему не взялл?... Не взяллл?

- Потому что…, – помолчал мгновение, посмотрел на этих людей, потом, неожиданно для себя, произнес:

- Вы все равно не поймете, – махнул рукой и быстро пошел к самолету. Добавить ему было нечего…

- Да, пропади все пропадом! – вертелось в голове Леонидова. – Гори все дьявольским огнем. Что он на самом деле? Ему больше всех надо? Гений! Доморощенный гений! За кого он себя принимает? Довел себя, довел Галю до такого безумия! Люди вокруг работают, делают деньги, крутятся, а он… Писатель!!! – И мысленно зло посмеялся нас самим собой. – Писатель! Ну-ну!