Миллион миров с тобой

— Ты ввёл координаты этого важного измерения? — я забираю свою Жар-птицу обратно, твёрдо решив идти дальше. — Мне можно идти?

— Я последую за тобой, как только смогу. Если смогу, — обещает Пол. Но он по-прежнему не смотрит мне в глаза.

Великая Княгиня Маргарет всея Руси смотрит на нас в смятении. Хотя я вижу, что ей не терпится заговорить, у неё слишком хорошие манеры, чтобы вмешаться. Как она, должно быть, злится, видя, как я упускаю свой шанс быть с моим Полом после того, как она трагически потеряла своего.

Но сейчас я думаю о лейтенанте Маркове, память о котором всегда заставляет меня плакать, и я не могу позволить себе сломаться. Поэтому я просто смотрю вокруг себя на других себя, будь то посетители из других измерений или клоны этого мира.

— Возможно, это не самые лучшие обстоятельства, но я рада, что познакомилась со всеми вами. Видя все эти жизни, которые мы могли бы вести, и все эти разные пути развития событий…

— Это доказывает, что всё возможно, — говорит великая Княгиня.

Я киваю ей, затем снова смотрю на Пола, который, наконец, возвращает мой взгляд за мгновение до того, как я нажимаю на кнопки управления и…

… я пошатываюсь, потому что я попала в мир, где я находилась на вершине очень высокой лестницы. Мне удалось вовремя восстановить равновесие, что спасло меня от падения на кафельный пол внизу. Но я боюсь ещё больше. Потому что единственное, что я знаю об этом измерении — это то, что где-то очень близко только что взорвалась бомба.

Единственный раз, когда я была рядом с массивным взрывом, был во время воздушного налёта в Военной вселенной. Один из истребителей сбросил бомбу почти над самым нашим укрытием, и в течение нескольких минут после этого я слышала только глухой рёв, почти такой же, как тот, что сейчас звенел у меня в ушах.

Неужели Ведьма всё-таки добралась сюда раньше меня? Неужели она привела в действие взрывное устройство, пытаясь выдать меня за террориста? Но у неё не было времени ни на что настолько сложное, и кроме того, я не чувствую запаха дыма. Я не вижу никаких повреждений. Несколько человек идут по кафельному полу под моей лестницей, все они идут в одном направлении, но не особенно спешат. Их одежда выглядит примерно современной, хотя и несколько тусклой. Каплевидная ткань забрызгана красным, но капли больше похожи на краску, чем на кровь.

Как можно не волноваться о бомбе? Я смотрю в другую сторону и вижу лицо Пола, больше, чем в жизни, на стене у моего плеча, краска всё ещё влажная. К лестнице прикреплена коробка с красками, и я понимаю, что на мне халат.

Краем глаза я замечаю какое-то движение и снова смотрю вниз, чтобы увидеть мужчину средних лет с кистью в руках. Он выглядит раздражённым, и у него есть сине-серая полоса поперёк одной щеки. Должно быть, я уронила на него свою кисть. И он гораздо больше заинтересован в этом, чем в этой долбаной бомбе.

Мужчина машет и сигнализирует мне, чтобы я спустилась вниз. Но он не хочет, чтобы я эвакуировалась. Я могу сказать, что он просто хочет, чтобы я вернула свою кисть.

Обычно я пытаюсь собрать воедино самые важные сведения о вселенной самостоятельно, но на этот раз мне понадобится помощь. Поэтому я говорю человеку внизу:

— Что происходит?

Но я говорю это не своим голосом.

Вместо этого, автоматически и бессознательно используя языковую информацию, глубоко укоренившуюся в мозгу этой Маргарет, я отвечаю на языке жестов.

Ох. Я глухая.

Глава 23

Я думала, что быть глухой будет…тише.

Человек под лестницей жестикулирует, но плохо.

— Кисть. Ты. Возьми.

Стряхнув с себя недоумение и глухой рёв в ушах, я спускаюсь по лестнице. Моя обувь довольно неуклюжа, это ботинки на шнуровке, но не настолько, чтобы я боялась упасть. Когда я добираюсь до земли, этот человек протягивает мне кисть. Но потом он улыбается и пожимает плечами, как ты делаешь, когда понимаешь, что у тебя плохое настроение без всякой причины

— Работа конец. Ночь. До свидания. — После этого примитивного прощания он начинает собирать кисти и прочее, даже поднимается по лестнице за красками, которые должны принадлежать ему. Я отодвигаюсь от скатерти и смотрю на фреску над нами. Да, это лицо Пола, но я рисую его в образе одного из группы мужественных крестьян, марширующих по пшеничному полю, ведомых Владимиром Лениным к славному завтра.

Я всегда сравнивала телосложение Пола с идеализированным, мужественным телом, показанным в советской пропаганде. Теперь я, по-видимому, применила это в рисунках. Это могло бы меня немного позабавить, если бы я не пыталась приспособиться к статическому звуку в ушах, который стирает всё остальное. Это просто так странно, люди проходят мимо меня без звука шагов, без какого-либо эха о кафель, рты двигаются во время разговора так же тихо и бессмысленно, как карпы кои в пруду…

Рука, машущая мне на краю периферийного зрения, пугает меня. Я оборачиваюсь и вижу Джози в длинном чёрном пальто и вязаной шапочке. Она улыбается и жестикулирует, плавно и бегло.

— Мы закончили работу в одно и то же время! Хорошо, мы можем отправиться домой вместе.

— Отлично, — отвечаю я. — Пошли.