Миллион миров с тобой

Может быть, мне стоит нервничать из-за Жар-птицы на шее Ромолы, доказательства того, что она из Главного Офиса.

Но ещё больше меня пугает её пистолет.

Глава 22

Ромола. Снова.

Хуже всего видеть ужасное предательство на лице Виктории и её сестёр. Они выглядят такими ранеными. Даже разбитыми вдребезги. Неужели я так выглядела, когда думала, что Пол причинил боль моему отцу?

Виктория поднимается на ноги, шатаясь и неуверенно.

— Роми… что ты…

— Ты можешь объяснить всё это своей версии меня позже, — огрызается Ромола. — Но я думаю, ты знаешь, за кем я пришла.

Она здесь, чтобы освободить Ведьму.

Пол, Тео и я обмениваемся взглядами. С нами тремя и семью другими клонами в этой комнате, мы могли бы легко убить Ромолу, если бы не чёрный пистолет, который она держит. Как бы то ни было, любая попытка обезоружить её может оказаться смертельной, и, если одна из пуль попадёт в клона, Ромола может убить двух Маргарет одним нажатием на спусковой крючок. Плечи Тео поникли от поражения. Но Пол…

Глаза Пола пылают тем холодным огнём, который в прошлом казался мне таким угрожающим. Это тот же самый гнев, который он испытывал бы в любом случае, или доказательство того, что он раскололся? Потенциал насилия глубоко внутри него был найден, и он мог взорваться в любой момент.

Но в данный момент я почти так же зла, как и он, и мне не нужно раскалываться. Очень обидно, что приходится указывать на Викторию и говорить:

— Твоя Маргарет — это она… в ней. Спит, но цела и невредима.

— Очень хорошо, — Ромола жестом указывает на кресло, в котором всего несколько минут назад сидела Виктория. — Давай. Займи своё место. С остальным я разберусь сама.

— Это всё из-за призрака? — спрашивает Виктория. Я киваю. Затем она поворачивается к Ромоле, всё ещё озадаченная и обиженная. — Роми, зачем ты это делаешь?

— Я не твоя «Роми». Я из измерения с более высокими технологиями и более реалистичными приоритетами.

— Ты разрушаешь миллиарды жизней, чтобы спасти одну, — говорит Пол. Хотя он говорит тихо, его гнев кипит чуть ниже поверхности. — Эти приоритеты извращены. Продажны. Но вряд ли реалистичны.

Роми пожимает плечами.

— Честно говоря, я понимаю вашу точку зрения. Но обретение превосходства над всеми остальными мирами в мультивселенной? В этом больше смысла, — её глаза холодны, когда она смотрит на Викторию. — И когда же она сядет?

— Сделай это, — говорю я Виктории, этой другой мне, которая носит царапины и синяки, которыми я наградила её сегодня вечером. — Другого выхода нет.

Вся дрожа, Виктория садится на своё место. Два других клона наклоняются вперёд, как будто они бросятся на Ромолу в тот момент, когда Виктория покажет хоть какую-то боль, с оружием или без оружия. К сожалению, безрассудство, похоже, является характерной чертой многих из нас.

«Не нападайте на неё», — думаю я, пытаясь поймать взгляд остальных. Если бы только клоны могли телепатически общаться друг с другом, чтобы я могла ясно объяснить, насколько это опасно. Тогда они не сделают ничего глупого…

…но у них даже нет шанса, потому что Пол бросается на Ромолу первым.

Когда он врезается в неё, и они врезаются в стену, мы все кричим. Он такой огромный мужчина, что схватка показалась бы жестокой, если бы Ромола не держала в руках пистолет. Но даже падение на землю не заставляет её бросить оружие. Ромола отскакивает от него, скользя по полу, и у неё хватает присутствия духа целиться не в Пола, а в меня.

— Я сделаю это, — быстро говорит она, даже не взглянув на Пола в паре шагов позади себя. Её глаза по-прежнему сосредоточены на своей цели, которая, похоже, находится в самом центре моей груди. — Не испытывай меня. Я убью её.

Пол ничего не говорит. Вместо этого он выхватывает из ножевого блока мясницкий тесак. Его лезвие блестит на свету. Остальные в комнате ахают, но Ромола по-прежнему не поднимает глаз. А Пол стоит достаточно близко, под идеальным углом, чтобы опустить его вниз и раскроить ей голову.

Не надо. Ужас пронзает меня насквозь. Не за себя, несмотря на непоколебимую целеустремленность Ромолы. Она не понимает, на что способен Пол. Она даже не успеет понять, что Пол начал действовать, прежде чем он оглушит или убьёт её.

Но если Пол убьёт Ромолу вот так, хладнокровно, он сдастся этой тьме внутри себя. Ущерб от разрушения будет полным, хотя бы потому, что он никогда больше не поверит, что может быть кем-то, кроме убийцы.

Я ничего не могу сказать. Ничего сделать. Эта битва принадлежит Полу.

Он смотрит на неё сверху вниз, ненависть искажает его лицо в нечто такое, что я едва могу узнать. Его рука сжимает рукоятку тесака, а костяшки пальцев становятся белыми. В нём я вижу ту угрозу, которую помню в сыне главаря русской мафии. Всё безрассудство Кембриджского Пола, который позволил минутному раздражению и невниманию навсегда покалечить мне руку. И я вижу твёрдую, горькую грань, которая принадлежит только моему Полу.

О Боже, он собирается это сделать. Он собирается убить её.

В этот момент Ромола смотрит вверх и видит, что он делает. Она даже не вздрагивает.