Миллион открытых дверей

Проглотив еще куска три лазаньи. Пол посмотрел на меня, перевел взгляд на Торвальда и проговорил:

— Все, Торвальд, не томи. Почему именно творческое объединение? Почему тогда не клуб любителей кройки и шитья и не ассоциация гонщиков на лифтах?

— Тоже неплохие предложения, — весело осклабился Торвальд. — Но вы вот о чем подумайте: чем рационально заниматься участникам творческого объединения?

— Добиваться внимания публики, — мгновенно отозвался я. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Можно будет говорить все что угодно и даже делать все что угодно, прикрываясь тем, что это — искусство. Но разве вам не заткнули рот не далее как вчера ночью?

— Заткнули, но тогда у нас еще не было манифеста, — преспокойно отозвался Торвальд.

— А теперь есть?

— Завтра будет, — пообещал Торвальд и отрезал себе еще один большой кусок лазаньи. — Между прочим. Жиро, эту лазанью приготовил Прескотт Дилидженс, и на мой взгляд, самое лучшее, что бы ты мог сделать с утра, так это официально взять его на должность шеф-повара.

На самом деле Прескотт блистал успехами исключительно в кулинарном классе, и я уже подумывал об этом, но сейчас у меня рот был набит лазаньей, и я ничего не сказал, только согласно кивнул.

— Ну, и кто же напишет этот творческий манифест? — осведомилась Маргарет. — Я ужасно устала, поэтому намереваюсь принять горячий душ и через пять минут улечься на любую свободную кровать. — Она допила вино и бросила посуду в регенератор. — Если мы и в самом деле не планируем завтра с утра начать революцию, то дел у нас будет по горло.

— Осталось две свободные кровати, — сообщил Торвальд. — Одна в моей комнате, и одна — в комнате Жиро. Маргарет и Пол, вам решать, кто где ляжет. Есть пожелания?

Маргарет залилась румянцем. Я-то догадывался, где бы она предпочла устроиться, но прежде чем успел придумать, что бы такое сказать по этому поводу (пригласить ее к себе и тем самым подать надежду? Пригласить к себе Пола и тем самым обидеть Маргарет, когда она так устала и измучена? ), Пол вытащил из кармана монетку и сказал:

— Орел или решка, Маргарет?

— Орел, — ответила она.

Пол подбросил монетку и поймал.

— Ты ночуешь у Аймерика и Жиро. В этой комнате есть душ, так что там можешь и вымыться.

— Спасибо, — буркнула она и пулей вылетела из кухни.

— А как легла монетка? — поинтересовался я.

— Решкой, конечно. Бедняжка проиграла, — ответил Пол с совершенно невинным выражением лица, но эта невинность не обманула бы и двухлетнего ребенка.

— Ага, — кивнул я. Наверное, вид у меня был не очень-то радостный.

— Жиро, — проговорил Торвальд.

— Что?

— Ты не обязан влюбляться в Маргарет. Тебе просто нужно быть подобрее с ней. Ты первый парень, которым она вообще заинтересовалась в жизни. Даже если тебе случится обидеть ее, ты уж постарайся поделикатнее. — Он улыбнулся мне. — А не то мне придется еще раз попробовать тебе нос разбить.

— Ты этому пока плохо обучен, — мрачновато буркнул я, бросая посуду в регенератор.

— Это верно, но если я смогу вынудить тебя, защищаясь поколотить меня, то ты потом будешь так переживать, что это будет похуже, чем если бы я тебе нос разбил.

— Самое ужасное, Торвальд, что ты прав. Но как бы то ни было, Маргарет — славная девушка, и нарочно обижать ее я не намерен. Юные сердца так ранимы…

— Ты все правильно понял.

Торвальд торжественно протянул мне руку, я пожал ее. И тут я вдруг понял, что здесь у меня, пожалуй, больше настоящих друзей, чем в Новой Аквитании.

Но с другой стороны, понял я, когда поднимался по лестнице, теперь я лишился всякой возможности ухаживать за Валери, и добился этого Пол.

Пора было перестать недооценивать навыки каледонцев в великой игре под названием «finamor».

Когда я вошел в свою комнату, Аймерик крепко спал, спала и Маргарет. Я принял решение не забывать о том, что усталость — лучшая защита, и уснул, как только голова моя коснулась подушки.

Глава 2

Зловредный будильник заверещал у меня над ухом:

«Пора вставать! Пора вставать!» Честно говоря, я бы запросто снова завалился спать, отключив будильник, если бы Аймерик, издавая жалобные стоны, не поднялся бы с кровати и не начал слоняться по комнате и если бы Маргарет не повторяла вслед за будильником те же самые противные четыре слова.

Встав, я обнаружил, что соседей по комнате выбрал себе не самых лучших. Аймерик уже успел оккупировать ванную, а Маргарет была второй по очереди.

Я отметил, что в пижаме она выглядела ничуть не лучше.

Муфрид еще не взошел, но в узкие окна проникал лунный свет, и потому было довольно светло. Я включил свет, и Маргарет болезненно зажмурилась.

— О Господи, — пробормотала она, — еще целый день впереди.

— Быть может, удастся выспаться во время Первой Тьмы, — без особой надежды проговорил я и подумал: «Мало того что Маргарет не слишком привлекательно выглядит в пижаме, так еще и имеет обыкновение по утрам ворчать».