Миллион с Канатной

В большой комнате было людно, тесно, накурено и шумно. За неимением мебели одни репортеры расположились прямо на подоконниках, выстукивая на машинке свои шедевры с такой скоростью, что из-под клавиатуры почти в буквальном смысле шел дым. Другие, сгрудившись вокруг круглого стола, о чем-то горячо спорили и бесконечно курили. Третьи рассматривали свежие гранки, принесенные из типографии, по ходу дела отпуская в адрес наборщиков далеко не лестные комментарии.

Среди тех, кто возмущался гранками, Володя разглядел яркую рыжеволосую барышню, кричавшую громче всех остальных и потрясавшую прямо над головой бумажными полосами.

— Это ж надо! Второй раз! Я этому придурку все выскажу! — вопила она. — Зарезать мою статью! Сократить на подвал! Да что же это, в самом деле!!

Ей вторили другие, такие же возмущенные голоса, и Володя с восторгом окунулся в знакомый омут газетной жизни.

Между тем барышня была красива, и против своей воли Володя ее отметил. К концу 1919 года в моду вошли короткие стрижки, и большинство женщин состригли волосы, наслаждаясь этой необычной модой. Но, как и большинству мужчин, Володе не нравились женщины с короткими волосами. Однако он предпочитал молчать. У барышни же были длинные вьющиеся волосы, чем она резко выделялась среди стриженых девиц, которых в комнате было доста­точно.

Ее пышная рыжая грива спускалась ниже лопаток, и девушка была похожа на львицу. К тому же, губы ее были накрашены кричащей красной помадой, также вошедшей в моду в те годы. В общем, внешность ее была весьма примечательной.

Во времена молодости Сосновского так вызывающе красились только девицы легкого поведения в дешевых заведениях возле московских вокзалов, которые он начал посещать еще на первом курсе Московского университета. Теперь же яркими красками пользовались все, и женщины буквально сошли с ума от этой новой моды. Вот и рыжая девица щедро накрасилась с самого утра, не понимая, что этому не время и не место.

Протиснувшись боком среди каких-то людей, Сосновский подошел к столу и задал вопрос. Его никто не услышал. В этот момент рыжая перевела дух и, обернувшись, встретилась с ним глазами. И тут почему-то стало тихо, насколько это было возможно.

— Вы кто? — Ее лицо выразило неподдельный интерес. — Я не видела вас здесь раньше.

— Я хотел бы поговорить с главным редактором, — вне себя от смущения, Володя откашлялся.

— А зачем вам этот старый дурак? — заявила девица громко, и кто-то хохотнул.

— По делу, — Сосновский не знал, как это комментировать.

— Ну хорошо. Идите до конца комнаты, поверните направо. Там будет коридор. Шуруйте прямо туда. Последняя дверь по коридору.

— Спасибо, — Володя собрался было идти, но девица снова окликнула его:

— Хоть расскажете, порвет он вас на куски или нет, ладно?

— Ладно, — заулыбался Сосновский. Эта яркая девушка очень понравилась ему, и он не мог смотреть на нее без волнения. Ведь уже так давно он не общался запросто с женщиной, тем более с такой необычной и яркой! Володя вдруг почувствовал такое приятное напряжение в груди, что поразился себе самому. И, не удержавшись, спросил:

— А как вас зовут?

— Алена Спицына, — отрапортовала бойкая девица, — я здесь работаю. Ну как работаю — мучаюсь, однако!

В это время ее кто-то отвлек, и, включившись в новую беседу, она забыла о Володе, который, вспомнив о цели своего визита, пошел через всю комнату в указанном направлении.

Он робко постучал в дверь и, услышав приглашение войти, вошел и... остолбенел. В кресле главного редактора сидел... бывший учитель гимназии, с которым Сосновский однажды столкнулся в свой первый год приезда в Одессу, еще находясь на полицейской службе. Затем он видел его еще несколько раз, последний — совсем недавно, в «Шато де Флер», где, как и множество других, бывший учитель стал свидетелем ссоры Володи с его товарищем из Петербурга, вступившим в белую армию.

— Господин Сосновский! Какая неожиданность! — При виде Володи лицо бывшего учителя, ставшего главным редактором, заметно вытянулось, что явно не предвещало ничего хорошего.

— Я хотел бы пообщаться с главным редактором... Я так понимаю, что это вы... — промямлил Володя, категорически не нравящийся себе в такой неприятной обстановке.

— По мере своих скромных возможностей тружусь, — произнес новоиспеченный редактор, и Сосновский понял, что его собеседник достаточно высокого о себе мнения.

— Я... принес статью. Материал... для газеты, — начал было говорить Володя, но почти сразу сбился, — хотел бы предложить... вам... для газеты...

— Что ж, предлагайте, — бывший учитель скривил губы в ехидной усмешке.

— Вот, — Сосновский протянул рукопись. Его собеседник положил ее перед собой.

— О чем же ваш материал? — спросил он. — Расскажите суть в двух словах! Это нам обоим сэкономит уйму времени.

— О криминале, я раньше писал про криминальный мир... — Володя запнулся и просто не понимал, почему вдруг на него напало такое косноязычие. Ситуация становилась катастрофической, но он ничего не мог сделать.