Миллион в воздухе

– Надеюсь, – сдержанно заметила Амалия. – Потому что демократия без границ – это нечто совершенно удручающее. – Она прищурилась. – А как же августовский визит господина Фора?[33] Я полагала, что наши страны союзники, а у союзников не может быть секретов друг от друга.

Папийон задумчиво посмотрел на нее.

– Даже у самой лучшей жены бывают секреты от мужа, сударыня. Что говорить о политике?

– Дорогой комиссар, – устало сказала Амалия. – Нам обоим было бы гораздо проще, если бы мы были откровенны друг с другом.

– Откровенны? – Папийон пожал плечами. – После того, как вам вчера нанес визит некий господин из посольства? Простите, сударыня, но я не настолько наивен.

Амалия улыбнулась.

– После того, как вы взяли на себя труд столь откровенно меня предупредить, я тоже должна кое о чем предупредить вас. Мой интерес в этом деле не политический, и мне все равно, верите вы мне или нет. Просто господин Оберштейн перегнул палку, и теперь я очень хочу его проучить. Кстати, вы уже арестовали его? – Папийон не шелохнулся, но по блеску его глаз Амалия поняла, что ответ, скорее всего, отрицательный. – Зря, потому что это он убил вашего коллегу Пьера Моннере. Не знаю, что такое тот сумел найти, но, очевидно, этого оказалось достаточно.

– Я вижу, вы не теряли времени даром, – вздохнул комиссар. – И все же я еще раз прошу вас, сударыня, не вмешиваться. Иначе нас могут заинтересовать многие любопытные моменты. К примеру, откуда у простого кондуктора в кошельке оказалось две стофранковые купюры, причем третью он успел разменять, выкупая кольцо из ломбарда? Я уж не говорю о том, что выслать ваших английских друзей с запретом возвращаться во Францию – проще простого. Не вынуждайте нас идти на крайние меры, сударыня, иначе потом будет поздно.

– Ну, это мы еще посмотрим, – заметила Амалия. – Ветер ведь может перемениться, разве нет?

Папийон поднялся с места.

– Признаюсь, я был бы счастлив работать с вами, сударыня, – сказал он серьезно. – Но в нынешних обстоятельствах это совершенно исключено. И я ничем не смогу вам помочь, если вы по-прежнему будете мешать следствию.

– Думаю, если сравнить выводы следствия и мои, то окажется, что мне известно куда больше, – задорно парировала Амалия. – Так кто кому мешает, сударь?

Папийон улыбнулся.

– Я допускаю, что вам кое-что известно, сударыня. Но боюсь, что не все. Так или иначе, вы можете больше не посылать господина графа к Жоржетте Бриоль, это совершенно бесполезно.

– Хотите сказать, что вы ее уже задержали? – с любопытством спросила Амалия.

– Нет, – серьезно ответил Папийон. – Труп Жоржетты Бриоль выловили вчера в море недалеко от Ниццы. Она убита несколько дней назад.

Глава 24 Несоответствия

– Нет, – воскликнула Амалия, – это не может быть второй труп!

– Простите? – Папийон так изумился, что снова сел.

– Я ожидала появления в деле второго трупа, – терпеливо пояснила Амалия. – Но это не может быть Жоржетта Бриоль! Исключено!

– Мы полагаем, что ее убийство действительно не имеет никакого отношения к делу, которым занимался Моннере, – кивнул комиссар. – Несколько дней назад на свободу вышел любовник Жоржетты, фальшивомонетчик Руссело. Нам известно, что он питал к ней серьезные чувства, и вряд ли ему понравился тот образ жизни, который вела Жоржетта, пока он сидел в тюрьме. Вдобавок перед отъездом из Ниццы она получила крупную сумму от графини де Мирамон. Эти деньги, равно как и прочие вещи, исчезли. Сегодня коллега Депре телеграфировал мне, что в одном из дешевых пансионов Ниццы видели человека, похожего на Руссело, вскоре после того, как мадемуазель Бриоль исчезла. Сейчас Депре ищет фальшивомонетчика, и при том обороте, который приняло дело, я не сомневаюсь, что коллега его найдет.

– Мне известно, что когда Жоржетта получила деньги, она собрала вещи и поехала на вокзал Ниццы, где купила билет на поезд в Париж, – сказала Амалия, хмурясь. – Так что же – на поезд она не села?

– Судя по всему, раз ее выловили из моря с размозженной головой. Возможно, что Руссело перехватил ее на вокзале, они поссорились, и во время ссоры произошло убийство. Испугавшись, он забрал вещи и деньги, труп бросил в море, рассчитывая, что его никогда не найдут, и скрылся.

– Это всего лишь версия. Полагаете, у одного Руссело была причина поссориться с Жоржеттой и убить ее? Если уж на то пошло, то я могу назвать еще одно лицо.

– Графиню де Мирамон? Вы, наверное, удивитесь, но Депре пришло в голову то же, что и вам, – усмехнулся Папийон. – Увы, у графини неоспоримое алиби – она не покидала отель после отъезда Жоржетты, чему есть множество свидетелей. Потом из Парижа примчался ее разъяренный отец, и она не отходила от мужа, боясь, что месье Стен сотворит с зятем… что-нибудь нехорошее.

– Очень плохо, что у графини есть алиби, – сухо сказала Амалия. – Я имею в виду, если выяснится, что Жоржетту убил не Руссело, тогда может оказаться, что ее гибель все-таки связана с делом Моннере. Вы меня знаете, комиссар, и я рискну дать вам совет: не выпускайте это убийство из виду. Как-то слишком уж неожиданно и некстати оно произошло.