Миллион за булаву

– Да-а-а, с полосочкой! – сквозь слезы недовольно протянула Маруся. – Он же старый. Из него трусики все время вылезают. Карина ругается.

Судя по интервалам между всхлипываниями, ребенок успокаивался, и имеющееся в наличии сокровище начинало привлекать его больше, чем утраченное. Маруся придвинулась к рюкзаку и задумчиво пробормотала: «Интересно, сколько тут?».

– Не вздумай ничего трогать, Маруська! – прикрикнула я, лихорадочно соображая, что же делать. – Сейчас вызову милицию, пусть они их считают, забирают и, вообще, делают, что хотят.

Я направилась в прихожую к телефону, но Маруся успела ухватиться за подол старенького домашнего платья.

– Мама, – страшным шепотом заговорила она, – в милицию звонить нельзя.

– Почему это?

– Как ты не понимаешь, они же придут за своими деньгами. А мы их мало того, что утащили, так еще и в милицию сдали. Они же нас убьют!

– Маруська, что ты несешь? Ничего мы ни у кого не утаскивали. И кто это «они»? И как это «они» нас найдут? А даже если и найдут, то неизвестно, когда. Мы что, сторожить их валюту должны, пока они в поиске? Смотреть за деньгами надо лучше! Ты хоть представляешь, что здесь не десять долларов?

Я решительно выдернула подол из Марусиного кулачка, но позвонить в милицию не успела, потому что телефон сам подал голос.

– Верочка, я не слишком поздно? Но у вас никто не отвечал, а ты так просила…

– Игорь, – перебила я, внезапно сообразив, что это самый подходящий человек для того, чтобы дать разумный совет по поводу свободно конвертируемого рюкзака. – У нас тут маленькая проблема. Представляешь, возвращаемся мы с Марусей с тренировки….

Но тут перебили меня. Маруся, свирепо вытаращив глаза и приложив палец к губам, нажала на рычаг.

– Да что с тобой? Ты что, не помнишь Игоря? Он во всех этих финансах, валютах, мафиях, в отличие от нас с тобой, разбирается. У него знакомых везде полно. Если кто и может что-нибудь посоветовать, так это он. Если уж ты не хочешь в милицию, с кем попало же не поговоришь. Не хулигань, Маруся, и так голова кругом.

– Мама, никому ничего нельзя говорить и никому нельзя доверять. Это же баксы! Давай-ка лучше сами спокойно посидим и подумаем, как будет лучше.

Действительно, мысленно согласилась я, привычная, что в нашем семейном дуэте верховодит моя смышленая дочь. Что это за паника: то в милицию, то с Игорем советоваться… Лишь бы самой не беспокоиться. Никому наши проблемы не нужны. И раз уж доллары попали к нам, сами мы и должны выпутываться из этой нечистой истории. И когда снова затрещал телефон, и Игорь спросил, что там случилось с аппаратом и со мной, я ответила, что ничего особенного, случайно задела, а теперь мне некогда, потому что надо укладывать Марусю, потом еще стирать, а завтра я сама позвоню, потому что надо же поговорить о загубленном нашем труде – материале под рабочим названием «Кампания компании», так что спокойной ночи, Игорь, до завтра!

Я сама чувствовала, что все это звучит как-то не очень убедительно, уж не знаю, что подумал Игорь, но он покладисто сказал: «Ладно, Вера, как хочешь. Только не забывай хорошую пословицу – не откладывай на завтра то…». Я даже не дослушала. И только положив трубку, сообразила, что забыла его спросить, о чем он хотел предупредить меня днем. Ладно, завтра так завтра.

– Давай, мама, подумаем, как они у нас оказались, – рассудительно предложила Маруся, когда мы вернулись к долларам.

– А чего тут думать, ты перепутала рюкзаки, когда машину занесло, и на тебя посыпалось все то барахло. Напихал для маскировки. «На дачу везу», – злобно передразнила я водилу-валютчика. – Свой в куче ты упустила, а чужой подхватила. Значит, надо искать дядю в кепке. А я на номер даже не посмотрела.

– А я посмотрела! – торжествующе выпалила Маруся. – И запомнила, потому что получился мой день рождения. 20–81. Завтра мы его найдем, отдадим деньги и заберем мой купальник. И без всякой милиции, тихо-мирно. И поклянемся, что никому ничего не разболтаем.

Неожиданно Маруся расхохоталась.

– Ты чего? – мне было не до смеха, я соображала, согласится ли ведущий криминальную тематику Мишка помочь мне выяснить владельца машины по номеру.

– Представляешь, какое у него сделается лицо, когда он полезет за баксами, а вытащит мой купальник с кружевами?

От этой картины я тоже развеселилась, и вечер закончился вполне приятно. Правда, за стирку я так и не взялась, потому что мы долго искали, куда бы на ночь спрятать валюту, чтобы было совсем надежно. Наконец, засунули рюкзак на антресоли, в пластиковый мешок с зимними вещами, и Маруська, умиротворенная, улеглась в постель, не забыв потребовать, чтобы я, как всегда, посидела рядом.

– Слушай, Маруся, – воспользовалась я случаем провести среди дочери воспитательную работу, – может, с долларами ты и права, но как же это можно никому вообще не доверять? Так же невозможно. У людей же есть и родственники, и старшие коллеги, наконец, друзья…

– Ага, – насмешливо перебила Маруся, – ты еще про свою Люсю расскажи!