Миллион за теорему!

Кажется, господин в сюртуке был единственным на галёрке, кто смог понять и оценить запись на доске. Не слушая Вилли, он торопливо переписывал решение, бормоча что-то вроде «ну и ну!» и «тэк-тэк-тэк…».

Больше всех радовались газетчики, заранее придумывая сенсационные заголовки для экстренных выпусков.

Стив сиял ярче люстры. Его сосед, профессор Берринг, нервно потирал руки.

– Это же тот самый парень… – бормотал он. – Ну который… «формулу Хеопса»…

Глава 2 Из ректорской ложи

Из ректорской ложи было отлично видно всё происходящее на сцене. И всё-таки хозяин ложи и его гость не отрывались от театральных биноклей.

Когда участник под номером десять дважды опередил Карла Ригана, ректор взволнованно вытер лоб платком.

– Этот парень… Он начал заниматься математикой всего полтора года назад! Даже если он гений, как-то не верится…

Гость откинулся на спинку кресла. Обивка на кресле была серой, и костюм на госте был серым. Серое на сером слились, и на секунду хозяину показалось, что сидящий рядом человек растворился в сумеречном воздухе.

– Между прочим, члены Попечительского совета выразили недовольство, – нейтрально сказал гость и замолчал.

– Вы имеете в виду сэра Ригана?

– Не только. Многим меценатам кажется странным, что… ммм… наша математическая школа оказалась не на высоте. Эти многие… выразили сомнение в разумности дальнейших вложений. Что касается родителей… Многие – не только сэр Риган! – недоумевают, за что они платят такие деньги. Не лучше ли отправить высокородных детишек в тьмутаракань – к этому вашему учителю в четырёхлетку?

Ректор поморщился:

– Не нужно сарказма, Ричард. Ну вот, слышите? На этот раз Карл первый.

…Когда на экране высветилось последнее, десятое задание, ректор нетерпеливо поднёс к глазам бинокль.

– Интересно, очень интересно, – пробормотал он. – Кажется, составители немного переборщили.

– Что, действительно сложное?

– Хм… Тут нужно подумать.

В соседней ложе зашелестели страницами.

– А если никто не решит? – осторожно спросил гость.

– Тогда участникам предложат новое задание. Хотя такой поворот… нежелателен.

Скрипнула доска под номером десять. Мальчишка что-то там сообразил, наверняка напутал. В ответе короткая дробь. Как он её получил? Так, сверху объяснение… Хм, остроумно. Очень остроумно!

– Ну как? Ошибся? – не выдержал гость. – Тогда всё в поряд…

И тут раздались первые хлопки.

– Не думаю, – ответил ректор. – Слышите? Этот парень действительно…

С опозданием зазвучал «Марш победителей», и гость не расслышал последнего слова.

Дождавшись тишины, он наклонился к собеседнику.

– Тем хуже. Допускаю, что парень очень способный, но как объяснить это инвесторам? Если всё пойдёт… не совсем правильно, газеты поднимут крик. Такое уже было, не мне вам рассказывать: заказные статьи, критика матшколы и администрации, карикатуры, памфлеты!.. Вы вложили в эту школу не только деньги, Луис! Это – ваше детище, ваша мечта! И вот из-за какой-то мелочи…

– Я вас не понимаю, – не принял дружеского тона ректор. – Вы же знаете: финал – прерогатива независимой комиссии. Что мне-то прикажете делать? В карцер его посадить? На дуэль вызвать? В прошлом подобные меры были весьма популярны.

– На дуэль? – повторил гость. – На дуэль… А что? Отличная идея!

– Вы это серьёзно?

– Вполне. И исторических примеров, как вы правильно заметили, у нас предостаточно.

Ректор пожал плечами:

– Абсурд! Во время турнира дуэли запрещены.

– Обычные – да. Но не на поражение. Вы же читаете «Вындеркинд». Помните ту историю, с этим… Леоном и…

– Я в курсе.

– Тогда… – Гость оглянулся на закрытую дверь и понизил голос. – Всё произойдёт само собой. Обычная история. А репутация школы останется на высоте. Что касается этого парнишки – ну, потеряет годик. А там мы его разыщем, дадим стипендию, ну и…

Ректор снова поморщился:

– А почему вы так уверены в поражении Арона? Парень с мозгами и уже зарекомендовал себя отчаянным дуэлянтом. Вдруг он ответит на вопрос Леона?

Гость едва заметно улыбнулся:

– На этот

вопрос он не ответит.

* * *

Как долго тянется время! Бекки стояла рядом с доской на виду у всех, и ей хотелось съёжиться, отгородиться от любопытных взглядов.

За три минуты до срока перевернул пустую доску участник под номером три. Не успел отзвучать «Реквием», как на сцене появился Блондин. Он тоже не нашёл ответа, и музыканты сочувственно повторили первые такты.

Осталась минута… Сорок секунд…

Если бы Карл нашёл решение, он бы не тянул до последнего. Значит, не нашёл.

Пять секунд…

Неужели победа? Этого не может быть!

В тишине пронзительно заскрипела доска под номером один. Решения не было – только ответ, который Карл уже на ходу обвёл кружком:

И сразу – гром аплодисментов! В партере и ложах хлопали, на галёрке хлопали и топали, а безбилетные болельщики попрыгали с деревьев и от восторга устроили потасовку.

…По давней традиции (и чтобы утихомирить крикунов) во время перерыва объявили «Поединок зрителей». На балкон вышел проктор и через рупор продиктовал условие задачи – одной на всех. Кто первый решит и сообщит решение ассистенту, тот и победитель.